И аз воздам
Шрифт:
— Ела, пока готовила.
Не зря говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, а уж постараться ради этого и вовсе несложно! Удивление сменилось желанием добавки и оставалось лишь надеяться, что Орвилл не пойдет по известному пути, когда даже самые худые мужики наращивали животы на семейных харчах.
На следующий день он пришел слишком поздно, когда я уже стала откровенно беспокоиться и то и дело нервно бегала по первому этажу, пытаясь занять себя хоть каким-то делом. Поздний приход не отбил здорового аппетита, из чего я заключила, что у него какие-то проблемы на службе, о которой он не слишком распространялся, а о моей бирке и вовсе не было речи. Третий день был решающим — я ждала к вечеру положительного известия и в его ожидании решила
Сумка нашлась в шкафу, куда ее закинула чья-то добрая рука и я с минуту стояла, рассматривая чужеродную для этого мира вещь. Нога неприятно ныла, я очнулась от задумчивого созерцания и похромала в гостиную заклеивать пятку — зажигать шарики я могла через два раза на третий и то, если очень близко поднесу руку, а для этого надо было лезть на стул, который надо было откуда-то принести…легче дохромать десять метров по коридору туда, где они зажигаются сами в положенное время. Ну, где эти бумажные упаковочки с пластырем?
Через пять минут безуспешного копошенья в недрах сумки я вывалила все содержимое на стол и стала целенаправленно откладывать в сторону то, что в данный момент точно не пригодится. Ремень от сумки…катушка ниток…маленький блокнот…что-то мумифицировавшееся в пакетике…засохшая корка хлеба…капроновый носок, ага, ты-то мне и нужен…еще один…целая пачка цветных карточек с телефонами фирм и магазинов…вот магазины для рукоделия в Апрашке…запчасти для отечественных машин и регулировка зажигания, помнится, я туда гоняла свою «девятину» …там еще мастер был с бодуна, но после его рук я забыла, что это такое — сбой зажигания…а вот еще одна карточка, там мне меняли стартер и слесаря попросили купить им бутылку колы, потому что в ремзоне было очень жарко…вот телефон и адрес ювелирной мастерской, где мне ремонтировали серьги…а это чек и талончик на скидку в пиццерии…как давно и далеко все это было…
— Ты что тут рассматриваешь? — на стол рядом с глухим стуком водрузилась бутылка вина, содержимое которой уже плескалось в бокале рядом. За окнами стало совершенно темно и по знаку пальцев Орвилла все шарики засветились мягким светом. — Это что такое?
— Ногу ободрала, пластырь ищу, — я с трудом оторвалась от нахлынувших так неожиданно воспоминаний и аккуратно сложила рядом стопочку рекламных визиток. — Где-то он точно должен быть…Как обстоят сегодня дела?
— Все нормально.
— Орвилл, я даже не слышала, как ты пришел!
— Мне
— Ты ел? Сейчас принесу что-нибудь…
— Не беспокойся, — дернул он плечом и одним махом выпил почти половину, — я не хочу есть.
Пока я тасовала содержимое сумки, разглядывая каждую бумажку и вещицу как будто в первый раз, Крайден сидел молча рядом и только когда я услышала звук льющегося в бокал вина, то подняла на него глаза.
— Ты припозднился…у тебя все в порядке?
— Да, — покрутив бокал в пальцах, он начал медленно цедить вино мелкими глотками, — что ты тут ищешь?
— Ногу надо залепить, а где-то в сумке был пластырь. Орвилл, что произошло, на тебе просто лица нет!
— Куда же оно девалось, — деревянно усмехнулся Крайден, — все при мне, как и всегда.
— Ничего подобного! Я что, слепая и глухая? Ты можешь сказать, что случилось?
— Все нормально, Лерия, — голос стал совсем холодным и длинный палец ткнул в стопочку визиток. — Это что такое?
— Реклама у нас такая, вот сохранились в сумке, в кармашке, а я все вытряхнула и вспомнила…
— А это что? — палец ткнул в капроновые носки.
— Да ничего особенного, предмет чисто женского обихода.
— А это?
Объяснять, что такое померло в пакетике и не удосужилось быть во-время похороненным в подходящей помойке показалось мне верхом глупости и меня вновь затерзали непонятные сомнения. Повернулась к Орвиллу…ну так и есть, сидит с застывшим взглядом и все мои пояснения ему до фонаря. По-моему, даже ответов не слышит, а спрашивает только затем, чтобы я с вопросами к нему не приставала! Что же там такое произошло, что он как будто вернулся в прежнее состояние полугодовой давности…это снова мне ломать голову над причинами? Стало безумно грустно от подобного предположения и от осознания собственной глупости и доверчивости, захотелось отобрать бутылку и утопить в ней все надежды.
— А это что такое?
— Это… — я с удивлением разглядывала крошечный брелок, — ну и ну, я-то думала, что потеряла его давным-давно и страшно расстраивалась, а он, оказывается, просто с ключей соскользнул и в сумке прятался! Это такая штучка, у нас принято вешать их на ключи, замки сумок…этот мне одна знакомая подарила, вот посмотри!
Крошечный брелок в виде пузатой матрешки презентовали мне на встрече одноклассников четыре года назад с шутливым пожеланием гладкой дороги и безаварийной езды — организаторы встречи накупили всяких сувениров, устроив шутливую лотерею и там же раздавали предсказания, которые вынимали из чьей-то шляпы. Задача была найти совпадающие…яркая расписная матрешка никаким боком не совпала с безаварийной ездой, но с тех пор я носила ее вместе с ключами от машины и в аварии не попадала ни разу. Потом брелок пропал и нашелся вот так неожиданно спустя год.
— Это называется «матрешка», — сунула я под нос Крайдену стилизованную куклу, покрутила и разложила на две части. — Видишь, в чем прикол? Можно еще разложить…потом еще…и еще. В середине простая маленькая кукла.
— Покажи-ка, — Орвилл вдруг заинтересовался центральной фигуркой, рассматривая примитивную роспись, — почему их пять?
— Не знаю, все зависит от размера и искусства резчика. Можно сделать хоть сотню внутри, если навык есть.
— И они обязательно все одинаковые?
— Здесь — да, а можно раскрасить и по-другому. Смысл в том, что одна фигурка скрывает в себе следующую, та — следующую и понять, что в середине можно лишь тогда, когда откроешь все фигурки.
— Откроешь все фигурки… — пальцы Крайдена сложили каждую фигурку и построили их по росту, потом снова раскрыли и стали вкладывать одну в другую. Очередная кукла не захотела закрываться и он с недоумением рассматривал ее, пока не поменял местами две фигурки. — И не узнаешь, что внутри…как это называется?
— Матрешка, — откликнулась я моментально, — может быть и мужского рода, но все же принято ее разрисовывать, как женщину. Что, понравилась?
— Матрешка… — задумчиво протянул Орвилл, по-прежнему крутя брелок в руках, — и не видно, что внутри. Пошли спать, Лерия.