И аз воздам
Шрифт:
Ещё о вызволенной из грязи тётеньки одной стоит упомянуть. Мелкая помещица из Подольска. Километрах в десяти у неё деревенька от Подольска и километрах в двадцати от Студенцов. Деревенька ещё меньше чем у Витгенштейна. Называется — Костишово. Но это ладно, Брехт лоб наморщил, пытаясь припомнить что-то про это Костишово, а помещица и говорит: «Так это в пяти верстах от села Бородино». Бабам.
— Бородино? — Брехт, себе его в другом месте представлял, и было ли там село это Бородино. Там, кажется, поле Бродинское? И это точно не под Подольском? Вроде бы Можайск рядом. Это не на юг, а на запад от Москвы.
— На полдень
Нет, точно другое.
— И как у вас урожаи, — ну нужно же разговор поддержать, пока вытаскивают бричку помещицы Цыбиной Варвары Капитоновны.
— Да какие урожаи, еле хватает подати уплатить, хорошо за мужа пенсию назначили, а то хоть ноги протягивай. Продать хочу да к сестре в Воронеж перебраться у них там с мужем хорошее имение. Буду приживалкой жить, а то тут совсем невмоготу стало.
— И сколько хотите? Сколько у вас душ? — Хотел же расширить и углубить вотчину, почему не с Костишево начать? Но это ладно. Стоит подумать про Бородино. Если его прогрессорство ни к чему кардинальному не приведёт, то иметь в собственности Бородинское поле и его чуть приготовить к обороне — не самая плохая мысль. Названия вспомнит деревень близлежащих. Шевардино точно есть. Легко найти.
— Тридцать душ, четырнадцать дворов. Помёрло в холеру много людишек. — Отвлёк Брехта от наполоновских планов тихий, какой-то скрипучий голос женщины.
— Да, и у меня много людей от холеры умерло, — согласился с Варварой Капитоновной Брехт.
— Знаете, что говорят люди у меня в деревушке про болезнь эту? — как-то совсем уж скрипуче хихикнула Цыбина.
— Иноземцы завезли? — предложил граф.
— Иноземцы? Вы точно знаете ваше Сиятельство?
— Нет. В смысле понятно, что с юга от турок и персов болезнь пришла, я про то, что у меня в Студенцах говорят.
— О, а у меня выдумщики. Холеру в деревне крестьяне называют птица-юстрица. Якобы имеет она вид чёрной птицы с хвостом длинным, как у змеи, и змеиною головой. Ночью пролетает над сёлами-городами — где зацепит воду железным крылом, там будет повальный мор. — Опять заскрипела, заколыхалась помещица.
— Правы ваши крестьяне. Нет, не про птицу, про воду. В воде вся зараза. Нужно воду кипятить. И лучше не из речки брать, а из колодцев. Так, почём продаёте имение, Варвара Капитоновна.
— Пятнадцать тысяч прошу. Именьице не заложено. Речка небольшая прямо посреди деревни бежит, с обеих сторон Мочи — речушки дома стоят. Леса есть кусочек небольшой. Дом с флигелем.
— На ассигнации?
— Побойтесь бога Пётр Христианович, на серебро. Ежели на ассигнации, то двадцать две тысчи прошу. Лесок же, речка опять.
— Я куплю у вас имение, дорогая Варвара Капитоновна. Давайте, вы уж дальше с нами путешествуйте. У меня времени в Подольске совсем не будет. Только забежать в присутствие, да оформить покупку. Служба, на Кавказ направляюсь.
— Вот спасибо, Ваше Сиятельство, с вашими великанскими лошадьми, знамо лучше, а то три раза уже застревала. Так и до дому не доеду. Устала в дороге — страсть.
Нда, весной по России матушке путешествовать — то ещё удовольствие. Нужно в Москве найти Валериана Зубова и подсказать ему, что дороги нужно хоть немного привести в порядок, хоть колеи засыпать, ямы чуть заровнять. На коронацию вместе с Александром поедет огромное количество народа, в том числе и послы иностранные,
Событие сорок второе
Военачальнику мы в особенности удивляемся тогда. когда даже в его отсутствие войско соблюдает порядок.
Иоанн Златоуст
Быстро сказка сказывается. В Подольске бумаги начали оформлять и совершенно искренне заверил его мужичонка в сюртуке английского покроя, что за неделю всё сделает. Завтра? Ну, что вы, Ваше Сиятельство.
— Хм, это ускорит, — Брехт показал билет в двадцать пять рублей.
— Сей момент. Завтра в десять утра всё будет готово! — и тоже белая, как и стороблёвая ассигнация, испарилась.
Договорившись с попутчицей, что встретятся здесь же поутру, Брехт с Ивашками и прочими Сёмами проследовал домой.
Не ждали, но бросились «прямо из печи всё на стол мечи». После обеда Пётр Христианович обошёл колхозное хозяйство. Артель «Свободный труд» не развалилась. А говорят, только под кнутом русский крестьянин будет работать. Мычали коровы, визжали свиньи, ржали лошади, гавкали собака. Благодать. Воняло навозом так, что слёзы на глаза наворачивались. Было третье мая и жара прямо наступила. И ни ветерка. И все запахи вились вдоль земли. Лепота! Деревня.
Правда, при осмотре детальном, оказалось, что не всё благостно. Сено практически кончилось, как и овёс, кормить коров и лошадей нечем. Интересно, а если бы Брехт не приехал именно сегодня, то чего бы делали християне?
Пётр Христианович шмякнул по загривку председателя артели Осипа и задал ему этот вопрос.
— Ты, что, председатель, решил загубить все начинания?
— Не рассчитали. — Ни грамма раскаяния в глазах голубо-небесных преданных.
— Так издохнет с голода скотина! Столько денег вложено?! А вы как будете жить?
— На всё воля божья.
Ясно, ссуки, не считают это своим, у них вон коровёнки в сараюшках мелкие стоят, сено жуют. Это их коровёнки, а вот эти непонятно чьи. Барские. Ничьи, чего же думать о чужом, о своём думать надо. Сто процентов, корма к себе в сараюшки перетащили. Брехт Тихона с Фролом построил и их спросил, а с овсом что? Лошадей уморить голодом надумали?
— Не рассчитали, уж больно прожорливые твари. Вестимо вон каки здоровые.
— Тихон, я о тебе лучшего мнения был. Ладно, чего уж. Седлай коня и … Двух седлай и езжай к соседу. Найди там управляющего немца Карла Генриховича и попроси его срочно сюда племянника прислать — Иогана Бауэра, ну, который собачек продавал, пусть сюда едет. Найму его на постоянн… На год найму. Фрол, а ты на втором жеребце объезжай соседей, не продаёт ли кто овса и сена, поспрашивай.