i bea48bc5b4563f46
Шрифт:
– Словарь переключи!
– внезапно рявкнул Портос.
– Ну... смерть наша будет болезненной... Мучительной...
– И когда ты, блип, научишься без словечек своих гинейских разговаривать? Болисно-шмолисно...
Арамис печально улыбнулся:
– Скорее всего, уже не успею научиться. Не встигну, если по-нашему, по-гинейски...
– Ты что, издеваешься?
– На мгновение Крису показалось, что разъяренный Портос сумеет отодрать свое тело от стены.
– Задолбал! Давай, я тоже буду говорить, как наши урулии - ни хрена не поймешь!
– Я не издеваюсь, Юл,
– Ситуация уж больно забавная. Как в объемке про приключения доблестных файтеров.
Габлер понимал, что Портос беснуется от бессилия. Ничего, ну абсолютно ничего нельзя было изменить. Разве что вернуться в прошлое. В первое августа. Но такое возможно только в фантастических книжках, прочитанных в школьные годы: там персонажи вовсю вторгались в старые времена и лихо меняли историю по своему усмотрению...
"Не связывайся с беллизонками", - говорила та хошка, Алина. Видимо, что-то про них знала. Не надо было связываться... Впрочем, это не он, Крис, связывался с Низой, а она с ним. Шла по следу, подкарауливала подходящий момент...
– Как в объемке...
– проворчал Портос.
– В гробу я видал такие объемки!
– Вот-вот, - подтвердил Арамис.
– Что "вот-вот"?
– Про гроб ты очень точно подметил...
– Да пошел ты!
– Портос в сердцах плюнул в друга, но не попал.
– Лучше давайте думать, что тут можно предпринять. Не торчать же здесь, пока не подохнем! Жрать, между прочим, охота... Давайте, включайте мозги, должны быть варианты!
– Если бы... Не суетись, Юл. Думаю, вскоре нам все подробно объяснят. Объявят приговор.
– Арамис вновь грустно усмехнулся.
– Вот и все варианты, других не бат... не вижу.
Портос угрюмо засопел, а потом тоскливо повторил:
– Жрать охота - сил нет... Они нам что, промывание желудка устроили?
– Вряд ли, - сказал Арамис.
– Наверное, мы просто долго в отключке были. Потерпи, Юл, скоро уже ничего не захочется. Голод пройдет. Навсегда...
– Спасибо, дружище, успокоил!
– свирепо вращая глазами, процедил Портос.
– Может, Граната...
– начал было Арамис, но тут же замолчал.
– Что - Граната?
– встрепенулся Портос.
– Может, опять захочет законнектить, показать своих очередных подружек. Никто из нас не ответит, вот он и забеспокоится... Хотя...
– А он что, уже выходил на связь?
– спросил Крис.
– Когда это?
– Когда мы с Юлом в моей каюте сидели, - пояснил Арамис.
– Эти еще не пришли... Звонит, пьянющий вдрабадан. Показывает, как на столе у него хошка голышом отплясывает...
– И ты ему сказал про беллизонок?
– В душе у Габлера забрезжила надежда.
– Да, сказал, что в кабаке с ними посидели, а ты и дальше там остался, до победы.
– Фигня все это, - уныло сказал Портос.
– Ну, не достучится он до нас, и что? Подумает, что мы все-таки решили оттянуться и теперь лежим в отрубе.
– Может, и так, - согласился Арамис.
В подземелье вновь наступило безрадостное молчание. Выхода не было... Не было.
– Она сказала, что мне зачтется, - вдруг сообщил Крис.
Портос
– Кто сказал? Беллизонка твоя? Что зачтется?
– Я там, в кабаке галерном, одного немного поучил вежливости, - объяснил Габлер.
– Он ее оскорбил. И она сказала: "Тебе зачтется"...
– Радуйся, Гладиатор, - с иронией произнес Портос.
– Значит, тебя пощадят. Нас с Лино ухайдакают, а тебе только яйца открутят. Считай, тебе крупно повезло.
– Не переживай, Юл, - сказал Арамис.
– Может, нас не больно зарежут: чик - и мы уже на небесах.
Портос с грустью посмотрел на него:
– А помнишь, что Граната сочинил? "Если файтер сдох - он совсем уж плох".
– Да, это точно, - согласился Арамис.
Габлер закрыл глаза. Он не мог больше смотреть на эти каменные стены, на проем, ведущий в коридор. Скоро, ох скоро кто-то придет оттуда, из темноты. Придет по их души.
Он злился на себя за то, что не до конца поверил собственным подозрениям, дал себя облапошить. Сам покорно пошел в ловушку. Своими руками сложил собственный погребальный костер.
И еще ему было жалко себя. И маму жалко, и отца. Их подкосит его смерть... А вот на Анизателлу у него зла не было. Габлер еще раз прислушался к себе: нет, не мог он на нее злиться.
Не мог...
– Не спи, Гладиатор, еще наспишься, - услышал он голос Портоса.
– А вообще, парни, кто его знает... Может, сумеем договориться?
– Это что, рыдать и пощаду у них вымаливать?!
– возмутился Арамис.
– У тех мокрощелок?
– Почему - "рыдать", Лино? Попробовать им объяснить. Задачу, которую нам поставили, объяснить. Вообще, ситуацию. У нас же служба, приказ есть приказ. Мы же не из-за собственной кровожадности бойню устроили.
– Не уверен, что они нас послушают, - произнес Арамис.
– Очень не уверен. Как считаешь, Гладиатор?
Габлер открыл глаза. Подумал и сказал:
– Не важно, как я считаю. Важно, как будут считать они. А судя по тому, как они обошлись с Джеком...
Он не договорил, потому что в коридоре послышались шаги. Шаги приближались.
– Ну, вот и пришли по наши души, - уныло произнес Арамис.
– Все хорошее когда нибудь кончается.
Портос крякнул и промолчал, а Габлеру вспомнилась строчка из задорной песни, которую Граната как-то распевал в кабаке: "Ну, так что? Покажем этим гадам, как лихие парни умеют умирать..."
И вот они одна за другой шагнули в проем - две довольно высокие фигуры в знакомых уже зеленых плащах и одна потоньше и пониже - в синем. При виде ее Габлеру сразу вспомнились три тени с какими-то цилиндрами, которые он встретил в подземелье горного храма. Бледные лица вошедших были видны достаточно хорошо. Крис сглотнул, узнав Низу. Только она теперь отнюдь не походила на девчонку-студентку, и ее строгий взгляд наводил на мысль о богине возмездия. Ее спутниками были мужчины, жрецы с круглыми знаками Беллиза, которые висели на продетых в мочки ушей цепочках. На их лицах тоже не замечалось и следа благожелательности. Далеко в помещение заходить эти трое не стали, остановились в двух шагах от проема - девушка посредине, мужчины по бокам.