И будь что будет! Книга I: Повелитель моря. Том 1
Шрифт:
– Зато я уже выпил две картийи 69 пива и здорово проголодался, – Густаф весело рассмеялся и принялся крошить в суп лепёшку.
Дон Себастьян вызвался прочесть благодарственную молитву. Едва он закончил, как пятнадцатилетняя дочь сеньора Сандро принесла кувшин и оловянный кубок. Весёлая сеньорита Лусия сверкнула большими жгучими глазами, налила вина и, не забыв показать ямочки на румяных щёчках симпатичным богатым сеньорам, грациозно удалилась.
Набирая ложкой густой наваристый суп, Анри взглянул на сидевшего почти напротив Густафа. Раскрасневшийся то ли от выпитого, то ли от духоты, тот с упоением разминал ложкой размокшие в пикадильо кусочки лепёшки. При этом он что-то тихо бормотал себе под нос. Довольный вид и подобные мурлыканью звуки сделали голландца похожим на кота. От Густафа исходило такое умиротворение, что Анри невольно залюбовался. Навигатор был его ровесником, но выглядел моложе. Его длинные, слегка курчавившиеся, некогда тёмно-русые волосы яркое карибское солнце сделало золотистыми. Вытянутое худощавое лицо усеяли
69
Картийо – старинная испанская мера объёма жидкости, равная примерно 0,5 литра.
Фраза Густафа о том, что Анри всегда появляется вовремя, напомнила момент их первой встречи.
Это было года три назад. Анри тогда вышел с Кюрасао и направлялся в Сантьяго-де-Куба. Когда на левом траверзе 70 появилась Аруба, была ночь. Луна лишь изредка пробивалась сквозь плотные облака. Победоносная армада шла галфвинд 71 кильватерным строем. Порывистый ветер поднял волнение. Вперёдсмотрящие пялили глаза в темноту и старались разглядеть хоть что-нибудь в те краткие мгновения, когда бледный лунный свет падал на неспокойное море. При очередном просвете с вороньего гнезда донеслось:
70
Траверз – направление, перпендикулярное курсу судна.
71
Галфвинд – ветер дует в борт судна под углом 90°, т.е. корабль идёт в полветра.
– Паруса по правому борту!
Анри приказал армаде лечь в дрейф и готовиться к бою. Зазвенел заливисто корабельный колокол, созывая на шкафут матросов и посылая сигнал тревоги солдатам и канонирам. Босые ноги застучали по доскам, и вот уже одни матросы полезли по вантам, другие взялись за шкоты, а третьи зажгли кормовые сигнальные фонари.
Наверное, Луне стало интересно, что происходит. Она, протиснувшись сквозь облака правым боком, нарисовала в море полоску света и с любопытством глянула вниз. Этого оказалось достаточным, чтобы два английских фрегата увидели готовые к бою военные корабли под испанскими флагами. Когда они начали поворот оверштаг, марсовой закричал:
– Человек за бортом!
Анри приказал отправить за незнакомцем пинас и внимательно всмотрелся в зыбкую лунную дорожку. В слабом свете неполной луны в тубусе зрительной трубы чья-то светловолосая голова то появлялась над волнами, то опять исчезала. Кто-то явно из последних сил отчаянно боролся со стихией за свою жизнь.
Когда шлюпка вернулась, на «Победоносец» втащили полуживого молодого человека, которого тут же взял под свою опеку доктор Эрнандес. Утром отдохнувший и переодетый в сухое спасённый предстал перед взором Анри и рассказал свою грустную, но, увы, такую типичную для английских моряков историю…
Густаф Колс – младший сын известного рода амстердамских корабелов, с детства мечтал о море. Отец, хоть и нехотя, но внял желанию сына и отдал его в обучение морскому делу своему двоюродному брату – владельцу торгового флейта. Дядя, разглядев у мальчишки талант к математике и астрономии, пристроил его в помощники к своему навигатору. К тому дню, когда «Морская дева» вынуждено зашла в Плимут, нуждаясь в срочном ремонте после шторма, Густаф уже считался хорошим навигатором и подающим надежды картографом. Он надеялся, вернувшись домой, выйти из-под дядиной опеки и найти себе более достойное место. Купив новые карты, полный надежд гражданин Соединённых Провинций 72 зашёл перекусить в прибрежную корчму. Спустя некоторое время к нему подсел немолодой англичанин и угостил парня пивом. Слово за слово, смешивая английские и голландские слова, мужчины разговорились. Англичанин продолжал щедро угощать молодого голландца. Когда стемнело, новый знакомый распрощался, не забыв поинтересоваться куда отправится Густаф. Расплатившись с загадочно ухмылявшимся хозяином, парень вышел, пошатываясь, из корчмы, ругая себя за то, что не позаботился заранее о ночлеге. Но далеко ему идти не пришлось. Он даже не увидел, кто ударил его по голове. Очнулся уже на английском фрегате. Для начала ему красноречиво объяснили, что ждёт тех, кто откажется подчиниться или попытается сбежать, а после дали подписать фрахтовый договор. Не умея читать на английском, но понимая, что выбора у него всё равно нет, Густаф подписал бумагу, став так матросом флота Английской республики. Пока бедняга не выучил английский настолько, что его без труда понимали офицеры, пришлось бывшему навигатору лезть по вантам и тянуть шкоты наравне с остальными. Удивлению голландца не было предела, когда он узнал, что почти все матросы были доставлены на корабль насильно. Тех, кто был покрепче, предварительно спаивали в корчмах, а других так и вовсе ловили на улицах, как диких зверей. Прежде, чем капитан Ходжес решил использовать умения голландского навигатора, пришлось ему познать все перипетия жизни английского моряка – тяжёлый труд, скудную еду, кулаки боцмана и его подручных. И только когда Густафу доверили самостоятельно стоять вахты, у него созрел план побега. Уверенный, что поиски единомышленников обязательно приведут план к краху, голландец решил действовать один, надеясь лишь на себя и на бога.
72
Республика
Несмотря на оказанное доверие в прокладывании курса, на берег его не пускали даже здесь, в Новом Свете. И вот однажды «Тигр» в сопровождении «Дракона» отправился с Антигуа на Провиденс. Дождавшись нужного момента во время «собачьей» вахты, когда дежурный офицер отлучился со шканцев, Густаф успел подложить под корабельный компас заготовленный заранее обломок ножа, отклонив курс корабля на зюйд – вест – тень – зюйд. Задумка удалась – снос курса на четыре румба южнее на «Тигре» никто не заметил, а послушный уставу капитан «Дракона» без ропота следовал за флагманом, видимо, полагая, что капитану Ходжесу, исполнявшему обязанности коммодора, виднее, как добраться к назначенной цели. Но как только на горизонте показался берег нидерландской Арубы, Густаф понял – или сейчас, или никогда. На рассвете капитан сообразит, куда идёт «Тигр», начнётся разбирательство и с ним будет покончено.
Ночь выдалась тёмная, фрегаты шли крутым бейдевиндом. Спустившись в трюм, он связал несколько пустых анкерков, надеясь с их помощью удержаться на плаву в неспокойном море, но при попытке сбросить их за борт вышла луна и Густафа увидел один из дежуривших на шкафуте солдат. Ждать, пока на палубу сбегутся полисмены, голландец не стал. Перекрестился и прыгнул в воду. Когда его голова оказывалась над водой, он слышал выстрелы. К счастью для навигатора, при такой волне, даже когда луна предательски высвечивала его, чтобы попасть в человека, ставшего игрушкой моря, нужны были или невероятное везение, или же роковая случайность. И вот тогда, когда, выбившись из сил, Густаф уже готов был расстаться с жизнью, лунный свет посеребрил паруса Победоносной армады.
Конечно, узнав, что попал к испанцам, как истинный сын своей Родины, Густаф впал в уныние – в каждой голландской семье помнили о притеснениях испанскими католиками голландских кальвинистов. Да и южные провинции Нидерландов до сих пор были под испанской короной. Однако, приняв предложение, от которого трудно было отказаться – отработать спасение и, если его знания действительно окажутся столь полезными, как молодой голландец описывал, то, сойдя с «Победоносца» в Сантьяго-де-Куба, он получит не только небольшую сумму, но и рекомендательное письмо от «Карибского адмирала», которое могло бы помочь хееру Густафу добраться до Европы, нанявшись на испанский корабль. Решив во чтобы то ни было заработать обещанную рекомендацию, молодой навигатор старался из всех сил. До прибытия в Сантьяго-де-Куба Густаф имел достаточно времени, чтобы сравнить условия на «Морской деве», «Тигре» и «Победоносце». Сойдя на берег с рекомендательным письмом, украшенным вензелем хеера Верна, тут же, недолго думая, вернулся обратно на «Победоносец» и, подав хееру адмиралу его же рекомендательное письмо, попросил место навигатора. Весьма удивлённый таким поворотом, Анри, рассмеявшись, послал нового члена команды к боцману становиться на довольствие и подписывать фрахтовый договор. Лёгкий и весёлый характер Густафа давно сделал его душой любой компании, а его навигаторский талант сильно облегчил жизнь Энрике и Анри, которым ранее приходилось самим корпеть над картами, прокладывая путь Победоносной армаде…
Погружённый в воспоминания, Анри не заметил, как опустошил тарелку.
– Вы остановились здесь или у бригадьера Фернандеса, сеньор Анри? – поинтересовался дон Себастьян.
Анри погрустнел. Готовить чета Рамиресов умела – что правда, то правда. Но вот комнаты, которые они предлагали, как, впрочем, и в других подобных заведениях города, не отличались ни чистотой, ни удобством. Даже если богатый и привередливый сеньор Анри добьётся для себя чистых простыней, вездесущие клопы и блохи всё равно не дадут покоя. А дом Фернандо хоть и содержался слугами – а главное, сеньорой Селией – в чистоте, но Анри не любил останавливаться там. Дело было в том, что хоть и сам Фернандо, и особенно его сын, всегда искренне радовались его приходу и даже сеньора Селия проявляла горячее гостеприимство, Анри чувствовал себя чужим на семейном празднике жизни. Видя счастливые лица детей, поедающих принесённые им сладости, и их любящих и заботливых родителей, Анри особенно остро ощущал свою обездоленность и одиночество. Поэтому, несмотря на настоятельные приглашения друга, он предпочитал спать в своей адмиральской каюте. Однако «Победоносец», возможно, уже разгружают и к ночи он будет сушить киль на верфи.
Анри вздохнул:
– Думаю, эту ночь мне придётся провести у бригадьера, а вот следующая, возможно, будет в одном из заброшенных домов Алтун-Ха.
– Сколько солдат мне должно предупредить и в каком часу вы намереваетесь отправиться? – сухо поинтересовался дон Себастьян. Он уже смирился с тем, что альмиранте никогда не брал его с собой в селение майя.
Анри задумался: в Алтун-Ха он всегда ходил с небольшим отрядом, но не столько для охраны, сколько для того, чтобы довести нагруженных товаром мулов туда и обратно. Сейчас же ситуация была иная. Если индейцы ица по тропе войны добрались до здешних мест, то чем быстрее он доберётся до селения, тем меньше шансов будет на нежелательную встречу. Ситуация явно не благоприятствовала торговле, да и время, возможно, поджимает. «Надо будет верхом добираться. Думаю, всемером достаточно будет. Так мы и мулов не всех заберём, да и у майя из Алтун-Ха появление такого отряда беспокойство не вызовет».