И быть подлецом
Шрифт:
— Судя по полученным мною отчётам, в этом нет ничего удивительного. Кто из них ваш клиент?
— Узнаете из газет.
— Нет никакой причины…
— Причина есть. Я ужасно занят и начинаю ровно на неделю позже, чем вы. До свидания, сэр.
Тон Вулфа и то, как он бросил трубку, произвели впечатление на незваных гостей. Мистер Уолтер Б. Андерсон, президент «Хай спот», потребовал сказать ему, не звонил ли полицейский инспектор Кремер. И когда получил положительный ответ, очень огорчился. Он считал, что Вулфу не следовало быть столь грубым с инспектором. Это плохая тактика
— Вот как! — Брови Вулфа чуть приподнялись. — В таком случае вам следует немедленно известить прессу. Не хотите ли воспользоваться телефоном?
— Господи, я очень хотел бы это сделать. У меня есть право…
— Мистер Андерсон, у вас нет вообще никаких прав, кроме того, что вам придётся заплатить мне свою долю гонорара, если я его заслужу. Вы находитесь в моём кабинете только потому, что я терплю ваше присутствие. Подумайте сами, я собираюсь взяться за дело, которое настолько сбило с толку мистера Кремера, что он хочет получить от меня подсказку ещё до того, как я начал им заниматься. Он не против моих грубостей, он настолько привык к ним, что, будь я вежливым, он потащил бы меня в участок как важного свидетеля преступления. Вы собираетесь звонить?
— Чёрт возьми, нет, и вы это прекрасно знаете!
— Жаль. Чем яснее я вижу картину, тем меньше она мне нравится. — Вулф вернулся к кандидатам. — Вы говорите, мисс Коппел, что именно эта вечно занятая юная особа, мисс Шеперд, поставила поднос со стаканами на стол?
— Да, она…
— Она взяла их у меня, — вступила Элинор Венс, — когда я достала их из шкафа. Она уже стояла и тянула руки, и я позволила ей взять их.
— Из того самого закрытого шкафа, в котором хранится «Хай спот»?
— Да.
— Стаканы из толстого тёмно-синего стекла, из такого, что нельзя было видеть, что в них налито?
— Да.
— Вы не заглядывали в них сверху?
— Нет.
— Если бы в один из них было что-нибудь положено, вы бы увидели?
— Нет, — сказала Элинор. — Если вы считаете, что мои ответы слишком коротки и я даю их слишком быстро, так это потому, что я отвечала на эти и многие другие вопросы сотни раз. Я могу ответить на них даже во сне.
Вулф кивнул:
— Понятно. Значит, у нас есть бутылки в холодильнике, стаканы на столе и программа в эфире. В течение сорока минут всё шло гладко. Оба гостя были хороши. Ни одно из опасений мистера Трауба не подтвердилось.
— Это была одна из лучших передач года, — сказала мисс Фрейзер.
— Просто великолепная передача! — заявил Талли Стронг. — За первые полчаса в студии смеялись тридцать два раза.
— А как вам понравилась вторая половина? — с усмешкой спросил Трауб.
— Мы подходим к этому, — вздохнул Вулф. — Итак, подошёл момент открыть бутылки с «Хай спотом», выпить его и начать восхваления. Кто принёс их из холодильника? Опять вы, мисс Венс?
— Нет, я, — сказал Билл Медоуз. — Это часть шоу.
— В холодильнике было восемь бутылок. Сколько вы взяли?
— Четыре.
— Как вы решили, какие именно брать?
— Я ничего не решал. Я обычно беру те четыре, которые стоят впереди. Вы понимаете, что все бутылки с «Хай спотом» абсолютно одинаковы. Нет возможности отличить одну от другой. Как, по-вашему, мне решать, какие брать?
— Не могу сказать. В любом случае вы этого не делали?
— Нет. Я уже сказал, что просто взял четыре бутылки, которые стояли ближе всего ко мне. Это естественно.
— Да. А затем принесли к столу и открыли?
— Я донёс их до стола, но, что касается того, кто их открыл, тут мнения расходятся. Мы считаем, что я этого не делал, поскольку, как обычно, поставил их на стол и быстро вернулся к своему стулу, чтобы быть у микрофона. Бутылки всегда открывает кто-нибудь другой. И не всегда один и тот же. В этот день это могли сделать Деби, мисс Коппел, мисс Венс, Стронг и Трауб. Я говорил в микрофон и не видел, кто открывал бутылки. Вся операция занимает достаточно много времени, и человеку, проделывающему её, нужна помощь. Нужно откупорить бутылки, разлить содержимое по стаканам и раздать их. Надо раздать участникам передачи и бутылки.
— А кто занимается этим?
— О, кто угодно, или, точнее сказать, несколько человек одновременно. Вы знаете, их просто передают — и стаканы и бутылки. После того как напиток разливается по стаканам в первый раз, бутылки остаются наполовину наполненными, так что они передаются тоже.
— Кто же занимался этим в тот день?
— Как раз здесь мы не пришли к единому мнению. — Билл Медоуз заколебался. Он чувствовал себя неспокойно. — Как я уже сказал, все были там: мисс Коппел и мисс Венс, Стронг и Трауб, — вот почему это так сложно.
— Сложно или нет, — запальчиво произнёс Вулф, — но вспомнить, что случилось, особенно такую простую вещь, вполне возможно. Это как раз тот самый момент, в котором больше, чем где бы то ни было, важна ясность. Мы знаем что мистер Орчард получил бутылку и стакан, в котором был цианистый калий, и выпил достаточно, чтобы яд убил его. Но мы не знаем, по крайней мере я, произошло ли это случайно или в результате умысла одного или нескольких присутствующих, — это очень важный момент. Так или иначе стакан и бутылка были кем-то поставлены перед мистером Орчардом. Кто же поставил их туда?
Вулф посмотрел на присутствующих. Ни у кого не нашлось что сказать, но и причин отводить взгляд также ни у кого не было. Наконец Талли Стронг, снова надевший очки, заговорил:
— Мы просто не помним, мистер Вулф.
— Вздор! — На лице Вулфа появилось отвращение. — Наверняка помните. Нет ничего удивительного в том, что Кремер ни к какому выводу не пришёл. Вы лжёте. Все до одного.
— Нет, — возразила мисс Фрейзер. — На самом деле они не лгут.
— Вы неверно употребили местоимение, — перебил её Вулф. — Моё замечание относилось и к вам, мисс Фрейзер.