i c625ff9a7b83c04f
Шрифт:
тов. Замешкавшись, я едва не развел руками, расписавшись в отсутствии вер-
ного ответа.
– И вы хотите, чтобы я поверил вам, юный обманщик?
– Я хочу, чтобы вы пописали вышеупомянутый документ, - невозмутимо на-
стоял я, решив поиграть предложенную служащим игру.
Леприхуны испокон века славились своей несговорчивостью, наглостью, но
главным их достоинством было, есть и остается - хитрость. Пытаться что-то
внятно объяснить этому напыщенному
разных неудобных вопросов. Именно по этой причине, мои ответы стали еще
более размытыми и витиеватыми, как любил выражаться виртуоз Босвел.
– Не нравится мне вот эта печать и подпись уж больно не похожа на нотара
Робуза. Уж я то его прекрасно знаю, юный лгун.
Посмотрев на меня исподлобья и ожидая испуга или какой-то подобной ре-
акции, леприхун замолчал.
Я изобразил на лице искреннее удивление.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, вистер. Безусловно, вы лично и доста-
точно хорошо знакомы с нотаром Робузом. Но поверьте, эта бумага подписа-
на его рукой и ничьей другой. - В конце речи, я приложил правую руку к
сердцу и провозгласил клятву Икару, Эверике, Искре и всем восьми великим
механикусам, точно также как это делал мой старый учитель Босвел, когда
пытался выбить в Цехе разрешение на очередное исследование.
– Допустим, - не спеша соглашаться, кивнул леприхун. - Тогда объяснить
мне вот какой момент, юный врун. Что же именно вынудило вашего капита-
на не найти времени поприсутствовать на такой важной для него сделке?
– Один необычный недуг, - ляпнул я первое, что пришло мне в голову.
Услышав о неведомой болезни, Ля-Парн едва не отскочил от меня как от
прокаженного.
– Какая болезнь?!
– надрывным голосов взвизгнул он.
– Нет, вовсе не болезнь, - попытался я успокоить служащего.
– Тогда что? Не юлите, юный балабол! Я отчетливо слышал, вы изволили
выразиться: необычный недуг.
Ничего не поделаешь - сказал. Поэтому пришлось выкручиваться:
– Простите, вистер. Я имел в виду болезнь душевного характера. Мой капи-
тан отчаянно и бесповоротно влюбился, словно первокурсник демии механи-
кусов.
– Влюбился? - краска стала спадать с лица леприхуна.
– Именно, - радостно улыбнулся я.
– Она конечно красавица, но высасывает
деньги из моего любимого капитана, будто истинный виталлинг.
– Фу, не говори мне про этих клыкастых тварей. Ненавижу их! - леприхун
брезгливо поморщился.
– Так вот я и говорю, - выдержав паузу, продолжил я.
– Из-за такой вот ис-
тории мой господин сейчас на свидании со своей прекрасной
здесь, оказываю содействие в продаже его единственной в прошлом отрады -
корабля "Купер", - закончив фразу, я тяжело вздохнул, потупил взор и замер,
ожидая решения Ля-Парна.
Леприхун долго молчал, иногда вздыхая и шепча себе под нос всякую
ерунду. Видимо вспоминал свои любовные победы и поражения. Наконец, он
пискнул и подозвал меня к столу.
– Много потратил?
– Простите, - не понял я вопроса.
– Ну, много уже потратил твой капитан, на эту приблудную кралю?
Я растерянно пожал плечами:
– Не знаю, сто может быть двести...
– Сто!
– леприхун подпрыгнул на стуле и выпучил глаза.
– Сто полноценных
золотых на одну юбку! О, это не сказанная глупость. Твой капитан сущий
дурак, маленький врун! Я сам люблю подобные утехи, но что бы сто. Нет, ты
только вдумайся. Сто! Не девяносто, не восемьдесят, а целых сто! Невероят-
но!
– Наверное так оно и есть, - согласился я.
Леприхун совершенно позабыв о своих каверзных вопросах, озаботился вы-
думанными проблемами моего капитана, и это, безусловно, было мне только
на руку.
Перо в третий раз покинуло чернильницу и оставило на купчей необходи-
мый мне извилистый узор росписи: печать трилистника и две буквы ЛП.
– А теперь убирайся к своему глупому капитану.
Я раскланялся и уже собирался покинуть кабинет, когда внутрь, вместе с
потоками сквозняка ворвался запыхавшийся юноша в таком же сером, как и
всех служителей адмиралтейства камзоле.
Едва не упав на колени прямо перед столом Ля-Парна, он стал жадно хва-
тать ртом воздух, одновременно пытаясь начать доклад. Получалось у него
не очень, поэтому леприхун протянул ему стакан воды и, дождавшись пока
тот утолит жажду, приготовился слушать.
– Очередное происшествие на Рифте, - на выдохе произнес посыльный и
сделал два жадных глотка.
– Что еще там стряслось?! - леприхун заметно побледнел, но продолжил
сохранять выдержку.
– Эти огни вернулись! Местные говорят, что Ржавый город оживает!
Юноша несколько раз глубоко вздохнул, привел дыхание в порядок и начал
рассказ:
– Уже вторую неделю с отдаленных поселений, тех, что еще существуют
близ заброшенной станции, приходят пугающие сведенья...
– Хватит!
– внезапно рявкнул на него Ля-Парн.
– Это мне решать пугающие
они или нет. Говори!
– Ваша правда, вистер, - беспрекословно согласился посыльный.