И целого удара мало
Шрифт:
Заметив слева шпиль Академии, куда мне настойчиво приглашала Мирко, все же сворачиваю, несмотря на абсурд ситуации. Голос разума твердит, что ее там не может быть, ведь в том районе шли ожесточенные бои. Само здание Академии едва уцелело, а счет погибших учащихся и их преподавателей шел на сотни, если не тысячи. Если Мирко в тот момент находилась среди них, шансов уцелеть при ее характере берсерка практически не было.
Но голос совести и надежды все равно просил проверить. В конце концов, это не отняло бы у меня много времени. Сейчас там наверняка пусто: выжившие помогают в городе, а само здание пустует, ожидая наступления благополучных времен. Но если кто и может мне рассказать о произошедшем с зайкой, то только кто-то из находящихся там уцелевших преподавателей.
Территория
Дверь жилища, похоже, совсем заржавела. Приходится слегка поднажать, чтобы ее открыть. Упс! Ну ладно, прислоним ее к стене и скажем, что так и было. Несмотря на солнечный день, внутри небольшого помещения стоит полумрак — похоже, окна плотно занавешены. Стоит только заглянуть внутрь, как в нос ударяет сильный запах дешевого алкоголя, к сожалению, ставшего отдушиной для чересчур большого количества людей. Похоже, кто бы тут ни жил, он тоже чересчур увлекается дерьмовой выпивкой.
— Кого там *** принесло?! — раздается хриплый женский голос откуда-то изнутри домика. Слишком знакомый голос. Из мрака на меня смотрит пара красных глаз. В груди колыхнулась дикая надежда и я, поддавшись этому порыву, резко шагаю внутрь, срывая с окон тяжелую ткань.
Солнце мгновенно заливает грязную комнату, некогда служившую для хранения спортинвентаря. Сейчас она завалена полупустой тарой с лешевым пойлом, мусором, грязным бельем и пустыми коробками лапши. Но все мое внимание приковано к инвалидному креслу, стоящему посреди помещения. На нем сидит шокированная Мирко, уставившаяся на меня тяжелым похмельным взглядом. Лишь спустя секунду понимаю, что у нее отсутствует левые рука и нога! Культи замотаны грязно-серыми бинтами. Точно такие же бинты, под которыми проступают багровые пятна старых ран, небрежно намотаны на другие части тела. Похоже, Мирко сильно досталось. Как она вообще выжила?!
— Ричард… — слышу тихий шепот узнавания. — Рич… Это ты?!
Падаю перед ней, сживая охнувшую зайку в объятиях, не обращая внимания на ужасную вонь, струящуюся от ее тела. На моих глазах выступают слезы, доказывающие, что я еще не растерял всю человечность и чувства. Мирко, моя Мирко! Жива! Пусть ранена и покалечена, но жива!
— Пус-сти… медведь! — шипит та, слабо отбиваясь. — Раз-здавиш-шь!
Очнувшись, поспешно разжимаю руки, принимаясь внимательно разглядывать Мирко. Девушке явно не нравятся мои действия, но все, что ей остается — только недовольно шипеть, ругаться и предпринимать слабые попытки отбиться и прекратить осмотр. Не обращая внимания, тщательно исследую ее полузажившие ранения. Как я и ожидал, все раны носят грубый, рваный характер. Осторожно размотав бинты, вижу нагноения, а на культях — и вовсе почти черные рубцы!
— Ты че, идиотка! — кричу на нее. — Гангрену хочешь?! Почему к медикам не пошла?!
Кто знает, сколько у нее еще оставалось времени до реального заражения. Если такое еще не наступило. Да, помню. Как она хвасталась физической крепостью своего тела и регенерацией организма, но, похоже, ее угораздило нарваться на какого-то серьезного противника и едва удалось уйти живой, оставив в его лапах части себя.
Приходится едва не насильно откинуть спинку кресла и уложить отчаянно матюгающуюся зайку навзничь с приказом не дергаться. Та послушно замирает, следя за мной блестящими глазами. До нее доходили слухи о моих способностях к исцелению, но самой наблюдать еще не приходилось.
Сосредотачиваюсь, схватившись за оголенную культю ее руки, выискивая в себе то самое чувство, которое…
Фрикасе из кролика по-французски
Ждать долго не приходится — изнутри словно поднимается горячая волна, бегущая по рукам. Таинственный свет заливает каморку, а зайка закрывает глаза, впадая в полуобморочное состояние. Тем лучше. Вижу, как ее конечности отрастают заново, как в мультиках. Они словно ткутся из того же золотистого света, но когда он тускнеет, вижу новую белую кожу здоровой руки и ноги. Многочисленные шрамы, порванные уши, ссадины и рубцы также исчезают с ее тела, оставляя вместо себя незагорелые отметины. Сорвав с нее остатки бинтов и грязных лохмотьев, вижу, как на ней появилось столько свежих отметин, что боевая зайка стала похожа на леопардину. Когда исцеляющий свет потух окончательно, накрываю девушку более-менее чистым пледом и выношу на свежий воздух. После сеанса чувствую себя как обычно, только сильно хочется есть. Должно быть, на сильное восстановление таинственная энергия все же берет у меня какие-то ресурсы. Что же, я был бы согласен и на большее. Думаю, Мирко тоже не откажется плотно перекусить — они никогда не жаловалась на отсутствие аппетита. Напротив, всегда приветствовала обжорство, никак не сказывающееся на ее шикарной фигуре.
Одну из потерянных подруг я все же отыскал. Думаю, раз она уцелела, то и другие могли за себя постоять. В любом случае, сейчас мне надо окончательно привести ее в порядок. Тащиться в бункер под храмом неохота, поэтому я бегу прямо с ней на руках в ближайшую гостиницу. Город Альфа сохранил свой первозданный вид в отличие от других крупных городов за исключением, пожалуй, лояльности к беженцам. Если раньше сюда, в обитель богачей и мажоров, пускали по талонам и то не всех, то теперь, после глобальной чистки населения монстрами и недовольными горожанами, свободного места стало куда больше. Основной слой богатеев никуда не делся, пересидев нашествие в бункерах, да на островах, но остальных все же выдавили с насиженных мест.
Таким образом, сейчас Альфа не многим отличался от Беты в плане гостеприимства, за тем исключением, что переселенцев было слишком много. Гостиницы, рестораны и прочие развлекательные и увеселительные заведения поспешно перешли на новый, массовый уровень обслуживания. Не все, конечно. В городе еще было немало ультралюксовых пентхаузов, предназначенных только для тех, кто мог себе это позволить. Мне повезло — ближайшее ко мне заведение было как раз из таких «мажорных».
Благодаря информационной агитации, устроенной моими Секирей, моя рожа была известна каждой собаке, поэтому никаких накладок и вопросов у персонала и охраны не возникло, когда я, грязный и запыленный, появился в дверях их шикарной гостиницы с бессознательной зайкой на руках, завернутой в вонючий потасканный плед. Напротив, искренне улыбающиеся девушки из кожи вон лезли, стараясь угодить мне, причем дело было совсем не в деньгах и щедрых чаевых, а именно за боевые заслуги. От вызова врача для Мирко я отказался, лишь попросив пригласить в номер портного для снятия мерок и последующего заказа одежды для ушастой.
Как и ожидалось, нас поселили чуть ли не на самом верху, в королевском номере с огромным бассейном, террасой и прочими удобствами. Данный факт меня интересовал мало — нормальному мужику главное, чтобы было где поспать и посрать, а остальное — мелочи. Но, надеюсь, Мирко, выросшей в многодетной и не самой благополучной семье, эта роскошь очень понравится. Она была в восторге, когда я притащил ее в пентхауз «Ньюкосметика» с разрешением оставаться там, сколько пожелает, вот только я с тех пор совсем не уделял ей времени. Вероятно, поэтому она и вернулась в академию… Хотя, может ее к этому принудила совесть — все же Мирко была отличной боевой героиней, скучающей без схваток и сражений. Энергия ее тела требовала постоянной активности, вследствие чего она никогда не могла подолгу усидеть на месте.