И целой вселенной мало! 2
Шрифт:
– Птичка, давай быстрее, а то люди сейчас кончатся! – нервно клацнул деформированной челюстью Лай.
– Поверь, Ина, так лучше, – поддержала их Мэла. Она уже давно избавилась от девочки, положив ее в кресло. – Мы без него не улетим, но и соваться к нему – чистое безумие.
– Да вы шутите. – Шин не был столь доверчивым.
– Оттягиваем неизбежность, – поморщился Рим.
– Не может быть Ганзо настолько невменяемым, – отказалась верить я. – Это же Ганзо! Наш всегда спокойный и флегматичный Ганзо!
На меня посмотрели с жалостью.
– Как думаешь, почему хорог в наемники
Ну да, логично. Ведь у хорогов шрамы являются украшением только для мужчин, ибо они воины. Женщины у хорогов не воюют, к ним вообще отношение трепетное.
– На самом деле там не все так плохо, – скривился Лай. – И шрам тот легко маскируется. Он сам запретил его сводить окончательно. Понимаешь?
И я действительно поняла. Шрам как напоминание для него. Постоянный укор.
– А теперь представь, что с ним творится каждый раз, когда он в себя приходит и видит наши помятые рожи и поломанные конечности, – закончил Рим.
Я представила. И тут же помрачнела. Жалеть хорога не стала. Жалость унизительна для этой расы.
– Значит, предлагаете его сбить? – задумчиво повторила я.
– Нет вообще-то, – взглянул в иллюминатор оборотень. – Мы же прекрасно понимаем, что Ганзо не будет просто стоять и ждать, пока ты его каром уложишь, – мрачно пояснил Лай.
– А времени уже не осталось. После взрыва десяти единиц заряда здание уйдет под землю, – закончил ведущий.
Кхар, я совсем забыла!
Парни молча развернулись и направились к выходу.
Нам с Мэлой и Шином ничего не оставалось, кроме как наблюдать. А посмотреть было на что. Люди действительно кончились. Все тридцать человек и их капитан валялись тут и там. Мертвые. Что-то мне эта картина напоминала. Кое-кто тоже не отличался сдержанностью, а когда из себя выходил, и аккуратностью.
Ну а то, что произошло дальше, окончательно меня добило. Наемники действовали профессионально. Окружили обезумевшего хорога и попытались вырубить. Само собой, оружием они не пользовались, стараясь не повредить члена команды. И это оказалось их упущением, потому что Ганзо проще было пристрелить, чем лишить сознания. Итог: Змея приложили о стену, Лая об пол, а Рима и вовсе чуть не убили.
Воспоминания о заряде не давали мне покоя.
Шутки кончились. Ганзо действительно пытался их убить.
– Это уже не смешно, – нервно сглотнула шерга.
– Мы здесь сдохнем, если не остановим хорога, – констатировал Шин.
– Чтоб у тебя язык отсох, – впервые за долгое время выругалась я. – Все будет хорошо.
Кивнув своим мыслям, отправилась на выход.
– Ты куда?! – переполошилась Мэла. – Стой, кирито дурная, он же тебя убьет! – И шерга бросилась за мной.
Пришлось остановиться.
– Жди, – спокойно ответила ей, чуть обернувшись.
Как ни бежала от прошлого, а сути своей я изменить не могла. И именно она должна была мне сейчас помочь.
Пока шла к выходу, пока покидала кар и подходила к хорогу, я делала то, что умела лучше всего. Отпускала контроль над эмпатией, позволяя мозгу чувствовать всех живых существ в радиусе ста стандартных метров. Я одновременно слышала их и не слышала. Моей целью был лишь один переполненный болью и дикой яростью хорог. Он заглушал все. И чем ближе я к нему подходила, тем хуже я чувствовала испуг норма, тихий ужас шерги и боль парней.
Так вот, о том, что я умею лучше всего. Айра я или не Айра?
Оказывается, я не забыла. Ничего не забыла.
Медленно, шаг за шагом, приблизилась к настороженному хорогу. Глаза стеклянные, руки в крови, поза напряженная. Любое неверное движение, и он бросится. Бросился бы… если бы мог.
…Сейчас его покидает ярость. Медленно, по капле. Она уходит ко мне. Перетекает, как перетекала бы вода из переполненного сосуда в порожний. Это нетрудно – забирать его эмоции. На самом деле его проблема не так страшна, как может показаться. Он не ушел в глубины подсознания, не закрылся инстинктами. Он может вернуться и сам, вот только боится. И этот страх я чувствую под слоем ярости. Боится осознать то, что натворил.
– Все хорошо, – медленно протягиваю ему руку ладонью вверх. – Пойдем со мной, – улыбаться нельзя – примет за оскал. Дышу спокойно, взгляд прямой, у меня лишь одно желание – уберечь и защитить. Дать покой.
Но, похоже, я себя переоценила, и холодная испарина на лбу тому доказательство. Устала. Голод усилился, да и спать захотелось еще сильнее. Казалось, куда уж больше.
– Пойдем. – Голос мягкий, убаюкивающий, обволакивающий.
Шаг назад. И он подался вперед. Еще шаг – спиной к кару. Но тут сработал закон подлости, наемники очнулись. И нет бы прийти в себя и молча страдать, им обязательно нужно было начать стонать!
Едва различимый звук, короткий стон, и установившаяся между нами связь треснула, словно азмаирский хрусталь. Ганзо среагировал на звук, повернув голову к недобитой жертве. Честное слово, именно в тот момент я впервые пожалела о том, что хорог их не добил.
Не нужно быть менталом или провидцем, чтобы предсказать наиболее вероятное развитие событий. В подобном состоянии неадекватный хорог бросится на очнувшуюся жертву, и тогда я не поручусь за жизнь парней. Эти мысли пронеслись в моей голове за долю мгновения. Решение я приняла еще быстрее.