i dfee46a8588517f8

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ СССР

А.Я.Аврех

Царизм накануне свержения

Ответственный редактор

доктор исторических наук

А. М. АНФИМОВ

МОСКВА

«НАУКА»

1989

ББК 63.3(2)524

А21

Рецензенты:

доктора исторических наук

1н. П. ЕРОШКИН.1 Г. 3. ИОФФЕ

Аврех А. Я.

А21 Царизм накануне свержения.— М.: Наука, 1989.—

256

Работа доктора исторических наук А. Я- Авреха (1915—1988) представляет собой заключительную часть серии его трудов по истории царизма, который рассматривается как совокупная социально-полити­ческая система.

Для историков и широкого круга читателей.

(Ј) Издательство «Наука», 1989

ВВЕДЕНИЕ

Февральская революция и предшествовавшие ей события и процессы 1914—1917 гг., ключевым фактором которых была раз­разившаяся мировая война, подвели окончательный итог попытке царизма при помощи третьеиюньской Думы предотвратить новую революцию решением стоявших перед страной исторических за­дач сверху, контрреволюционным, «бисмарковским» путем. Вме­сте с тем последнее трехлетие жизни царизма, являющееся объек­том настоящего исследования, было конечной фокусной точкой ранее широкого и мощного дефиле российского абсолютизма, в течение трехсот лет неотвратимо сжимавшегося с двух сторон объективным ходом социально-экономического и политического развития страны.

С этой точки зрения ленинские идеи, которые широко использо­вались автором во всех его работах, выстроенные в историко-логи­ческий ряд, с полной очевидностью показывают, что являют собой законченную и полностью сбалансированную концепцию отечест­венной истории вообще, российского абсолютизма в особенности.

В этой связи необходимо прежде всего подчеркнуть мысль В. И. Ленина, которую он неоднократно развивал о способности абсолютистской монархии к эволюции, о ее гибкости и приспо­собляемости к меняющимся условиям своего существования. В частности, широко используется его высказывание о том, что «русское самодержавие XVII века с боярской думой и боярской аристократией не похоже на самодержавие XVIII века с его бюрократией, служилыми сословиями, с отдельными периодами „просвещенного абсолютизма" и от обоих резко отличается само­державие XIX века, вынужденное „сверху" освобождать крестьян, разоряя их, открывая дорогу капитализму, вводя начало местных представительных учреждений буржуазии. К XX веку и эта послед­няя форма полуфеодального, полупатриархального самодержавия изжила себя. Переход к представительным учреждениям нацио­нального масштаба стал необходимым под влиянием роста капи­тализма, усиления буржуазии и т. д.» '.

Уже из этого отрывка видно, что российское самодержавие двигалось в строго определенном направлении — в сторону при­способления к развивавшемуся и развиваемому им самим капи­тализму, т. е. к буржуазной монархии. Полемизируя с меньшеви­ками Мартовым и Лариным по вопросу о социальной структуре власти (т. е. царизма), В. И. Ленин в марте 1911 г. писал: «Что власть в России XIX и XX веков вообще развивается „по пути превращения в буржуазную монархию", этого не отрицает Ларин, как не отрицал этого до сих пор ни один вменяемый человек, желающий быть марксистом»: Иными словами, буржуазная эво­люция самодержавия, по мысли В. И. Ленина, является очевид­ностью. Расхождения с меньшевиками начинаются лишь тогда, когда речь заходит о конкретных формах и условиях этого превращения. «На почве общего (большевиками и меньшевика­ми.—А. А.) признания развития старой власти по пути превра­щения в буржуазную монархию идет спор о степени, формах, условиях, ходе этого превращения» 2. Меньшевики преувеличи­вали этот ход, считая, что после революции 1905—1907 гг. царизм уже превратился в буржуазную монархию (и отсюда следовал капитальной важности вывод о ненужности второй буржуазно- .демократической революции), тогда как В. И. Ленин считал, что самодержавие лишь сделало определенные шаги в сторону буржуазной монархии, но в основном продолжало оставаться прежним полуабсолютистским режимом. Хотя «классовая природа русской государственной власти потерпела серьезное изменение после 1905 года...— подчеркивал он,— она остается

Царизм, как известно, сделал два шага на пути превращения в буржуазную монархию. Первый шаг был сделан в 1861 г. «Если бросить общий взгляд на изменение всего уклада россий­ского государства в 1861 году,— писал В. И. Ленин в другом месте,— то необходимо признать, что это изменение было шагом по пути превращения феодальной монархии в буржуазную мо­нархию» 4. Выражением этого шага как в экономическом, так и в политическом отношении была крестьянская реформа с сопутство­вавшими ей реформами в области суда, управления, местного самоуправления и др. Вторым шагом была столыпинская аграрная политика и третьеиюньская Дума. «Столыпинская „конституция" и столыпинская аграрная политика знаменуют новый этап в раз­ложении старого полупатриархального, полукрепостнического ца­ризма, новый шаг по пути превращения его в буржуазную мо­нархию» 5.

Вынужденность таких шагов со стороны царизма очевидна — это был для него вопрос выживания в меняющемся мире. Самым наглядным доказательством такой необходимости является тот факт, что оба указанных шага были сделаны царизмом не в обычных, нормальных условиях, а в обстановке революционной ситуации (1861 г.) и прямой революции (1905—1907 гг.).

Возникает, однако, вопрос: какие механизмы имелись в при­роде и структуре самодержавной власти, которые позволяли и обеспечивали ему возможность подобной эволюции? Вопрос этот имеет принципиальное значение, ибо в противном случае все сведется к личной воле, уму или глупости самодержца. Таких объ­ективно существовавших механизмов было два: относительная самостоятельность антагонистического государства вообще, абсо­лютизма в особенности и двуликая природа правящей бюрокра­тии: помещичья и буржуазная одновременно.

Именно относительная самостоятельность самодержавного го­сударства служила ему тем подъемным краном, который отрывал здание абсолютизма от его собственного, сложенного из грубо обтесанных камней патриархальщины и крепостничества, феодаль­ного фундамента и переносил его на чужой, но современный, сделанный из бетона и стали «свободных» отношений найма и эксплуатации фундамент капиталистического общества. Отно­сительная самостоятельность государства по отношению к общест­ву, включая и господствующий класс, является всеобщим за­коном, не знающим исключений. Маркс и Энгельс писали об этом неоднократно. Но царское самодержавие по сравнению с другими родственными режимами представляло собой государст­во, относительная самостоятельность которого на всем протяже­нии его истории была особенно велика. Воздействие царизма на все стороны экономической, политической и духовной жизни страны было колоссальным.

В полемике с отзовистами В. И. Ленин, процитировав первый тезис их платформы, в котором говорилось, что третьеиюньский режим есть «фактическое неограниченное господство дворян-по- мещиков феодального типа» и что последние «прикрывают само­державно-бюрократический характер своего господства лжекон­ституционной маской фактически бесправной Гос. думы», дал на него следующий ответ: «Если помещичья Дума „фактически бесправна" — а это справедливо,— то как же может быть „не­ограниченным" господство помещиков?» Иными словами, господ­ство помещиков ограничено и ограничено самодержавием. И далее В. И. Ленин объяснял, в чем корень ошибки отзовистов: «Авторы (платформы.— А. А.) забывают, что классовый характер царской монархии нисколько не устраняет громадной независимости и самостоятельности царской власти и „бюрократии" от Николая II до любого урядника». Суть ошибки, пояснял В. И. Ленин, состоит в сведении самодержавия и монархии «непосредственно к „чисто­му" господству верхних классов» 6.

Совершенно очевидно, что в додумские времена, в период «чистого» самодержавия, эта «громадная независимость и само­стоятельность царской власти» были еще больше. В. И. Ленин эту громадную самостоятельность объяснял прежде всего, и это важ­но подчеркнуть, историей царизма, его исторической традицией. «Если же это правительство,— писал он в октябре 1912 г.— исто­рически связано преемственностью и т. П. с особенно „яркими" формами абсолютизма, если в стране сильны традиции военщины и бюрократизма в смысле невыборности судей и чиновников, то пределы этой самостоятельности будут еще шире, проявления ее еще ... откровеннее ... произвол еще ощутимее» 7.