…и дольше жизни длится…
Шрифт:
Не ожидали и не были к ней готовы.
В Страну пришла Война.
Ваню призвали на фронт в первые дни Войны.
Он даже не успел заехать на хутор, чтобы попрощаться с родными, только написал письмо, в котором обещал отцу обязательно вернуться живым.
Костя демобилизации избежал из-за своей хромоты, становившееся год от года все сильнее.
Запорожье эвакуировало оборудование своих заводов и комбинатов.
Вблизи Токмака был расквартирован авиационный полк, где Шурочка познакомилась со своим первым мужем. Браки во время
Муж Шурочки погиб во время одного из боевых вылетов осенью первого года Войны, оставив свою жену беременной. Шурочка вернулась на хутор к отцу.
Наденьку вывези под Запорожье на строительство оборонительных укреплений.
Костя пытался всеми силами этому воспрепятствовать, ведь девушке едва исполнилось шестнадцать.
Но рыли рвы и сооружали наблюдательные вышки такие же юные девушки, как и Надежда, да и сама она всеми силами рвалась хоть как-то помочь защитить родную землю.
Девушка выжила в страшном потопе, накрывшем город после взрыва дамбы Днепрогэса, и снова была отправлена рыть окопы, когда, в начале октября, в Запорожье вошли немцы.
Обозленные огромными потерями и яростным отпором, который дали войска и ополчение на подступах к Запорожью, захватчики лютовали сверх всякой меры.
Людей хватали прямо на улице и отправляли в Германию.
Кого в трудовые, а кого и в концентрационные лагеря.
В одном из эшелонов, предназначенных для перевозки скота, двигавшегося на запад, испуганно жалась к дощатой стенке Наденька…
Долгие пят лет Костя не имел сведений о своей любимой младшей дочери.
Долгие пять лет сердце отца обивалось кровью от незнания: где она? Что с ней? Жива ли еще?
Летом сорок второго на хуторе Шурочка родила первенца, которому увидеть своего отца было суждено только на фото. Костя смотрел на своего первого внука, и его сердце сжималось от страха за судьбу мальчика. Весь запорожский край все еще был оккупирован, и конца войне было не видно.
Освободили запорожский край только через два года. Войска Южного фонта полностью выбили захватчиков к октябрю 1943 года.
Костя все так же жил на хуторе с Шурочкой и ее сыном.
В феврале еще спят сады.
Еще не проснулись и не вылетели за первой взяткой пчелы.
Но рачительному хозяину всегда есть чем заняться на подворье даже в эти холодные и пасмурные дни.
Костя что-то мастерил во дворе, в доме Шурочка, покормив сына, которому через несколько месяцев должно было исполниться три годика, готовила обед, когда во двор вошел худой, почерневший, измученный Ваня.
Костя выронил топор, заковылял навстречу сыну. Обнял. Заплакал:
– Сын! Вернулся! Живой!
– Я же обещал, отец, – Ваня поморщился от боли, но постарался ничего не показать отцу.
Уже в доме, кода Ваня снял шинель, отец и сестра увидели, что его левая рука искалечена, и он не может
За столом, после обеда, Ваня рассказал, что в одном из боев он подорвался на мине. Врачам госпиталя удалось не только вытащить почти все осколки вражеской мины, но и сохранить солдату руку. Правда, перерезанное осколком сухожилие, эту руку навсегда обездвижило. Ваню комиссовали, и он отправился домой.
Уже через месяц, немного отдохнув, Ваня засобирался в Запорожье.
Из эвакуации возвращали оборудование металлургического комбината, нужно было заново отстраивать корпуса, возводить доменные печи. Стране нужен был металл, а знания, полученные Ваней за время учебы, не остались бы невостребованными.
Не сказать, что Костя отпустил сына с легким сердцем.
Он надеялся, что искалеченный Ваня останется на хуторе, будет жить с ним и с сестрой.
Уже видел в мечтах, как засватает за сына молодую девушку или вдову, как совсем скоро Ванины дети станут топать маленькими ножками по двору, как будет вдоволь потчевать ребятишек целебным медом и поить парным молоком, как будет стекать по щечкам сладкий сок огромных груш и яблок.
Но Ваня выбрал для себя другую судьбу.
У мужчин свои резоны и свои мечты, и становится у них на пути жестоко, глупо и бессмысленно. Скрепя сердце, стараясь не показать сыну своего огорчения, Костя собрал и проводил Ваню в дорогу.
Да и сердцу Костиному было из-за кого сжиматься от боли.
За все эти годы он ничего не узнал о судьбе Наденьки.
Где его любимица?
Под чьим небом живет?
Да и жива ли?
В начале осени сорок пятого, продавая мед на рынке Токмака, расположенного недалеко от хутора, Шурочка познакомилась с местным казаком. Молодые люди понравились друг другу, да так, что уже через месяц казак приехал на хутор сватать Александру.
Шурочка, вышедшая первый раз замуж в самом начале войны, хотела, чтобы уж теперь все у нее было «по-людски», со свадьбой и венчанием.
До начала очередного поста еще было время, и батюшка обвенчал молодых, а в ЗАГСе им выдали серую бумажицу, подтверждавшую, что теперь они муж и жена. Молодая семья уехала на жительство в Токмак, в семью мужа Шурочки.
А еще через неделю, пока Костя еще не успел затосковать и взвыть от одиночества, вернулась домой Надежда.
Она тихо вошла в дом и села на лавку у стола, даже не сняв верхнюю одежду.
Так и застал ее Костя, вернувшийся с пасеки, кода уже начало смеркаться.
– Наденька! Доченька! Ты вернулась! Откуда?
– Из плена, папа, из Германии.
– Как из плена? Расскажи мне обо всем.
– Расскажу. Но не сейчас. Устала очень. Спать хочу.
Перекусив на скорую руку, Надежда ушла в комнату, где еще совсем недавно жила сестра, и, казалось, вскоре уснула.
Но Костя, нет-нет, да и подходивший к двери спальни, слышал, как его дочь всхлипывает и испуганно вскрикивает сквозь сон.