И это все, за что я борюсь
Шрифт:
Может, я уже преодолел весь этот путь? Тогда почему я не помню этого? Я был без сознания или же просто сошел с ума? Мне нужны ответы.
В этом иррациональном порыве любопытства я рывком поднялся со скрипучей койки и тут же рухнул назад, едва не потеряв сознание. Перед глазами все помутнело, голова закружилась, а к горлу подкатила тошнота. Я вжался головой в подушку и уставился в потолок, различая на языке отвратительный вкус желчи.
Наверное, я рано обрадовался тому, что выжил. У меня еще полным-полно шансов
Нужно попробовать еще раз. Я должен выйти из комнаты, туда, откуда доносились голоса каких-то людей, где светило солнце и волны бились о корпус корабля. Но я даже не сдвинулся с места — то ли из-за страха потерять сознание и снова провалиться в бездну забвения, то ли просто потому, что мысль подождать кого-нибудь живого здесь слишком сильно соблазняла меня своей простотой.
Ведь должен же ко мне кто-то прийти? Неважно, кто, главное, что я смогу расспросить его обо всем, что интересовало меня. Но когда это произойдет? Может, только к вечеру!
Поэтому я выбросил эту мысль из головы снова и попробовал сесть на койке, на этот раз гораздо аккуратней и медленней. Только сейчас я понял, что одет в какие-то белоснежные тряпки, сшитые словно из постельного белья. Соштопаны они были явно наспех и не слишком аккуратно — торчали нитки, да и швы расходились при каждом движении. Я понадеялся, что они не развалятся на части прямо на мне, когда я осмелюсь высунуть нос из этой каюты.
Я нащупал пол босыми ступнями, цепляясь пальцами за край койки. Что ж, надеюсь, ноги не подведут меня хотя бы сейчас. Хотя бы еще раз. Последний раз.
Я пошатнулся, встав на ноги, но все же смог удержать равновесие и не рухнуть мордой прямо на пол. Дело осталось за малым — выбраться отсюда и найти хоть одну живую душу, которая согласится мне помочь. И я целенаправленно стал пробираться к двери маленькими шажками, хватаясь на своем пути за все, что могло бы служить опорой.
Дверь сопротивлялась дольше, чем я ожидал, к тому же, она оказалась довольно тяжелой, так что я провозился с ней около минуты, прежде чем открыл настолько, чтобы возможно было протиснуться наружу сквозь эту щель.
Мне в лицо ударил прохладный соленый ветер, от которого я даже зажмурился с непривычки. Это и вправду море — я смотрел на горизонт и видел только ровную гладь воды и идеально прямую черту там, где вода встречалась с ярко-голубым небом. Я не мог даже представить себе что-то подобное.
Если я и собирался жить дальше, то хотя бы ради того, чтобы увидеть как можно больше этими украденными глазами.
Возможно, когда-то я даже захочу вернуться в Унабер, просто для того, чтобы узнать, как он выглядит. Не как звучит и пахнет, не как ощущается на кончиках пальцев, а именно — как он выглядит. Но если это и произойдет, то очень нескоро.
А пока я оглядывался вокруг и искал глазами хоть кого-нибудь, кроме
Я слышал чьи-то голоса из каюты, но сейчас все куда-то подевались, не оставляя мне никаких шансов расспросить их о том, как я здесь оказался. Где же все? Все еще осторожно ступая по деревянной палубе, я прошел к самому борту, чтобы опереться на него и вдоволь насладиться видом на бесконечную гладь воды. Солнце отражалось в волнах и слепило мои отвыкшие от света глаза, но я заставлял их привыкнуть, чувствуя, как по щекам стекают слезы.
Над головой кричали белые морские птицы, где-то внизу вода билась о борт, и может, поэтому я не услышал, как кто-то подошел ко мне сзади. Я скорее почувствовал это, и тут же обернулся.
Если бы у меня были на это силы, я бы подпрыгнул от радости, но вместо этого я просто ахнул, и, думаю, что в сочетании с моими слезящимися глазами это выглядело несколько сентиментально.
— Зачем ты вышел? — Голос Милит казался строгим, но на самом деле она улыбалась.
— Искал тебя.
— И сбился с пути, я вижу. — Девушка встала рядом, оперевшись на перила и в точности повторяя мою позу.
Я ничего не ответил ей, лишь смотрел на то, как переливаются ее платиновые волосы на солнце и думал о том, что еще никогда не был так счастлив. Мне не нужно было ничего, кроме нее.
— Значит, мой план удался. — Сказал я, — Лорента с Тадаром не опоздали?
— Нет, вот только ты чертов самоубийца! — Милит ударила меня локтем, — Я боялась, что ты умрешь!
— Ну не умер же… — Я заглянул ей в глаза.
— Правда — всего лишь побыл овощем каких-то две недели, пока мы ехали к порту! — Язвительно заметила девушка.
— Зато я… — Я замялся, не зная, как поставить вопрос, — Подожди — а что с Солзом?
— Он был уже мертв, когда пришли мы с Лорентой. У него из глаз…
— Знаю. — Выпалил я, — Это я сделал.
— Но…
— Он порвал нашу связь. — Объяснил я, — И я ослеп без тебя.
— И тогда ты решил… о боги! — По лицу Милит прошел ужас осознания.
— Я такое же чудовище, как и он.
Ладонь Милит внезапно накрыла мою:
— Он заслужил это.
Я невесело хохотнул:
— Моя мать обещала ему золотые горы, а в итоге…
— Из-за него ты… — Свободной рукой девушка дотронулась до моего лица. Ее пальцы были холодными, как лед.
Я долго-долго смотрел ей в глаза, впервые за все время не чувствуя себя нахлебником. Я видел ее глазами, пока она страдала от боли, и даже угрызения совести не могли заставить меня отказаться от этого. Я добровольно причинял боль тому, кого люблю. И теперь я нашел выход, и плевать, каким он был — честным или нет.
— Просто вошел в историю. И неважно, что в роли антигероя. — Я приблизил лицо к ее глазам.