И Ф Анненский - лирик
Шрифт:
Каким поэтом мог быть тот сложный и цельный человек, намеренная парадоксальность речей которого была лишь бледным отражением парадоксальных сочетаний, составлявших гармоническую сущность его природы? Это был нерадостный поэт. Поэт БУДНИЧНЫХ слов. В свою лирику он вкладывал не творчество, не волю, не синтез, а жесткий самоанализ…
Я завожусь на тридцать лет,Чтоб жить мучительно дробяЛучи от призрачных планетНа «да» и «нет», на «ах» и «бя».… И был бы верно я поэт,Когда бы выдумал себя. …И был бы мой свободный духТеперь не «я», он был бы «Бог». . [10]10
Я завожусь ~ Теперь не «я», он был бы «Бог»… — Цитаты из сонета «Человек» ("Я завожусь на тридцать
(Анненский Иннокентий. Стихотворения и трагедии. Л., 1959. с. 146)
Все приводимые Волошиным цитаты — из стихотворений, включенных в "Кипарисовый ларец".
Он не хотел "выдумывать себя" и свое земное «я» противопоставлял сурово и свободно божественной своей сущности, становясь на диаметрально противоположную точку самоутверждения, чем требования: "Твори самого себя в возможном", "Верой уходи в несозданное". Для него слово оставалось сурово БУДНИЧНЫМ, потому что он не хотел сделать его именем, т. е. одухотворить его призывной, заклинающей силой. Его поэзия оставалась бескрылой, как Акропольская Победа, а любовь — «безлюбой». Он сам захотел и этой «бескрылости» и этой «безлюбости», и они дались ему большим трудом, потому что он был рожден и крылатым и любящим.
Когда перелистываешь страницы "Кипарисового ларца", [11] то убеждаешься, что все это написано не в моменты бодрого и творческого подъема воли, которая ушла целиком в другие работы и труды И. Ф. Анненского, а в минуты горестного замедления жизни, в минуты бессонниц, невралгических болей, сердечных припадков, хандры, усталости и упадка сил. Лирика отразила только одну — эту сторону его души.
Разве, охватив взглядом всю разнообразную и богатую деятельность Иннокентия Федоровича, можно назвать его человеком бездейственным? Между тем в стихах — это человек, который только смотрит и мучительно-пассивно переживает.
11
Когда перелистываешь страницы "Кипарисового ларцам… — Во время работы над статьей (в декабре 1909 г.) Волошин пользовался рукописью подготовленной к печати книги: "Кипарисовый ларец" вышел в свет 6 апреля 1910 г.
То, что было юношеского, гибкого, переменчивого и наивного в характере Иннокентия Федоровича, не нашло отражения в его стихах. Но разве напряженной прямизне его стана, за которой чувствовалась и скрываемая боль, и дряхлость, и его негибкой голове, не поворачивавшейся в высоких воротничках, подпиравших щеки, не соответствуют эти мучительные слова о том, что "обида к старости растет на шипах от муки поворота"?
12
Лишь шарманку старую ~ Оттого, что петь нельзя, не мучась… — Неточная цитата из стихотворения "Старая шарманка" ("Небо нас совсем свело с ума…") (Анненский Иннокентий. Стихотворения и трагедии, с. 102–103).
Для выражения мучительного упадка духа он находил тысячи оттенков. Он всячески изназвал изгибы своей неврастении. "Только не желать бы, да еще не помнить, да еще не думать". Сердце-это "счетчик муки, машинка для чудес". "В сердце, как после пожара, ходит удушливый дым".
"О, как я чувствую накопленное бремяОтравленных ночей и грязно-белых дней"….… "И было мукою для них (для струн),Что людям музыкой казалось"…13
Там все, что прожито ~ унылость и забвенье. — Из стихотворения "Тоска мимолетности" ("Бесследно канул день. Желтея, на балкон…") (там же. с. 98).
Воспоминанья "надо выстрадать и дать им отойти".
Ничто не удавалось в стихах Иннокентия Федоровича так ярко, так полно, так убедительно законченно, как описание кошмаров и бессонниц.
Вот он не спит в вагоне железной дороги… Пока с разбитым фонарем,Наполовину14
…Пока с разбитым фонарем ~ В подушках красных колыханье… — Неточные цитаты из стихотворения "Зимний поезд" ("Снегов немую черноту…") (там же, с. 130).
Вот он лежит больной с ледяным мешком на голове. Опять бессонница:
Ночь не тает.Ночь как камень,Плача тает только лед,И струит по телу пламеньСвой причудливый полет.Но лопочут, даром тая,Ледышки на голове!Не запомнить им, считая,Что подушек только две,И что надо лечь в угарныйВ голубой туман костра,Если тошен луч фонарныйНа скользоте топора… [15]15
Ночь не тает ~ На скользоте топора… — Из стихотворения "То и Это" (там же, с. 113–114).
Вот кошмар дневной. Тоже железнодорожный кошмар импрессиониста:
… В темном зное полуднейГул и краски вокзала…Полумертвые мухиНа разбитом киоске,На пролитой известкеСлепы, жадны и глухи…Уничтожиться, канувВ этот омут безликий,Прямо в одурь дивановВ полосатые тики. [16] Вот еще бессонница, комната, дождь…Мне тоскливо, мне не вмочь,Я шаги слепого слышу:Надо мною он всю ночьОступается о крышу. [17]16
…В темном зное ~ В полосатые тики. — Неточные цитаты из стихотворения "Тоска вокзала" ("О, канун вечных будней…") (там же, с. 128).
17
Мне тоскливо ~ Оступается, о крышу. — Из стихотворения "Октябрьский миф" (там же с. 122).
Вагон, вокзал железной дороги, болезнь — все мучительные антракты жизни, все вынужденные состояния безволия, неизбежные упадки духа между двумя периодами работы, неврастения городского человека, заваленного делами, который на минуту отрывается от напряжения текущего мига и чувствует горестную пустоту, и бесцельность, и разорванность своей жизни…
18
Разве тем я виноват ~ Пышный розан намалеван? — Неточная цитата из стихотворения "Тоска маятника" ("Неразгаданным надрывом…") (там же, с. 135).
Увы! Таковы были те минуты ОТДЫХА, которые он отдавал своей собственной душе, ритму своего «я».
Страшно редки в его лирике слова, выводящие из этого круга обыденности, слова о "тоске осужденных планет", [19] о том, что он любит все, "чему в этом мире ни созвучья, ни отклика нет", о том, что существует "не наша связь и лучезарное Слияние", и какие это все бескрылые, безвольные слова, сравнительно с тою сосредоточенной, будничной силой, которая говорит в его кошмарах. Только один Случевский ("После казни в Женеве") находил такие реальные, такие мучительные сравнения, как Анненский.
19
..слова о".тоске осужденных планет"… — Эти слова восходят к последней строфе рукописной редакции стихотворения "Дальние руки"; строфа впервые опубликовала в кн.: Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1981 (с. 125). Среди выписок из рукописей "Кипарисового ларца" и набросков, сделанных Волошиным для статьи об Анненском зафиксировано — "В тоске осужденных планет. ." (ИРЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 256. л. 3).