i f36931a51be2993b

Admin

Перевернутое солнце - угасшие надежды. Раненое сердце - погибшая любовь к Всеславу. И туда ей и дорога!

Всеслав... Полтора года назад светловолосый всадник на белом коне встретил обреченных пленников у ворот Ауэнта. Раскрыл для них врата - в день несостоявшейся казни. И Ирия влюбилась в один миг - раз и навсегда.

Каленым железом бы выжечь из души и сердца такую любовь!

А глупое сердце невыносимо ноет - от боли, стыда, разочарования. Что греха таить - чтобы забыть Всеслава, потребуется время. Нельзя

разлюбить за миг! Даже жуткий.

Только Ирия сумеет. Справится. Если выживет - вопреки его приговору. Когда выживет.

Вот тогда на забвение глупых чувств будет сколько угодно времени. Целая жизнь!

2

В двери неотвратимо заскрипел ключ. Неотвратимо - и долгожданно.

Ирия поспешно метнулась к окну. Готовясь если что - одним прыжком взлететь на подоконник. И - вниз, в темные холодные воды!

Почему ночь тянется так долго? Прошло с десяток вечностей, а за окном и не думает светать! Потому что именно эту ночь нужно пережить? Время застыло и не движется с места? А люди во всём подлунном мире спят и ничего не поймут?

Что за бред лезет в голову - когда ты на пороге смерти? Когда с ней танцуешь...

Еще одну томительную вечность ключ проворачивается в замке.

Мать. Одна. Никаких леонардитов за спиной. Опять.

Тогда почему - ни малейшего облегчения в душе? Кого Ирия ждала? Кому бы искренне обрадовалась? Призраку Анри Тенмара?

Повторный скрип ключа запирает дверь изнутри.

И - нескончаемый озноб. Будто ледяной Альварен уже вцепился в замерзающее тело! А до берега - полмили. Нет, дальше...

И чего испугалась? Этого ведь и хотела!

Вот она - свобода. Бери, если выцарапаешь! Если доплывешь.

Право на жизнь нужно доказать, отспорить, завоевать. Неужели ты до сих пор этого не поняла? Поумнеешь хоть когда-нибудь? Успеешь? Прежде чем тебя уничтожат те, кто набрался ума раньше?

– Я кое-что принесла.
– Из складок плаща показалась небольшая кружка, доверху наполненная желтовато-белым. Жир неизвестного животного.

Чего только нет в монастыре - со строжайшим в Эвитане уставом! Хотя сейчас ведь не пост - ни строгий, ни нестрогий.

– Раздевайся, И натрись с шеи до пят, - отрывисто приказала Карлотта.
– Потом оденешь вот это.

На сей раз из-под плаща возник сверток с мужской одеждой. Штаны, рубашка, камзол...

Ирия поспешно потянула через голову монашеский балахон.

– Годы пошли тебе на пользу.
– Мать не спускает с дочери цепких глаз. И в них мелькнуло одобрение. Так смотрят на ценную племенную кобылу, что вот-вот подрастет до торгов.
– Со временем из тебя выйдет толк... если доживешь. Северянки расцветают позже. Лучше бы пошла в меня, но чего нет - того нет. Увы, моя красота досталась одной Эйде. А весь характер - тебе.

Когда-то Ирия сочла бы это несправедливым. Еще пару месяцев

назад. Когда так хотелось быть красивой...

Не думать! И не вспоминать.

– Впрочем, не такая уж ты и дурнушка. Иден - еще бесцветнее. У нее даже твоих зеленых глаз нет... Натирайся и слушай!
– резко оборвала Карлотта собственные излияния. Резко и сухо.
– Есть лишь один человек, к кому я могу тебя направить. У него хватит влияния что-то для тебя сделать. Хватит даже сейчас. Здесь его двоюродная внучатая племянница, вы с ней похожи. Разница - в цвете волос и оттенке глаз. Но космы в черный цвет тебе любой куафер перекрасит. А там и сама научишься. Ты приедешь к нему. И он выдаст тебя за племянницу.

Кто, куафер?

Хватит ехидничать, Ирия Таррент.

– Зачем ему это?
– дочь в упор взглянула на мать, втирая жир в руки и плечи.

Нож всё же слегка зацепил. И кровоточащий порез чуть выше локтя не нашел другого времени, чтобы тупо заныть.

Ничего, от царапин не умирают. Умирают от другого.

– Он мне должен, девочка моя!
– усмехнулась Карлотта.
– И очень много. А уж как заставить его помочь - найдешь способ сама. Со мной-то получилось. Но, кроме того - он еще и мой двоюродный дядя.

– Да кто он?

– Герцог Тенмар.

Герцог Ральф-Луи-Эжен Тенмар! Отец Анри! Мать отправляет Ирию к отцу Анри!

А зачем его "заставлять"? Он ведь наверняка благородный человек...

– По жестокости Ральф Тенмар поспорит с Бертольдом Ревинтером.
– Карлотта будто прочитала мысли дочери.
– Опять сочиняешь благородных рыцарей?

Ирия к нему не поедет! Выбраться бы на свободу - и поминай, как звали.

– Меня могут увидеть те, кто знают его настоящую племянницу.

– Ты тоже - "настоящая", - усмехнулась мать.
– Мы с ним в родстве, забыла? А Ирэн Вегрэ не знал практически никто. Ее родители безвылазно кисли в поместье и не слишком привечали гостей. А после их смерти герцог Тенмар сразу отправил Ирэн в монастырь. Прямо из родительского дома.

Спокойно, Ирия! Хоть попробуй тут не выдай себя - услышав свое новое имя.

– Конечно, не слишком приятно стать из графини баронессой, - по-своему поняла ее замешательство Карлотта.
– Но придется потерпеть, - она придирчиво оглядела дочь в мужской одежде.

Повезло, что прибывший сюда в этом костюме леонардит был или подростком, или очень хрупким юношей. Иначе Ирию вмиг выдала бы мешком висящая одежда.

– И еще штрих. Потом отрастут. Но поедешь ты в мужском камзоле, так что...

Да сколько всего умещается под бесформенной монашеской хламидой?

Ножницы замелькали в ловких руках Карлотты. Одну за другой отсекая тяжелые светлые пряди.

Стригут лишь падших женщин, но Ирия вытерпела и это. Обрезанные волосы - чушь. Как и то, что Эйда на всю жизнь обесчещена.