i f36931a51be2993b
Шрифт:
– Леон, выжившая сестра вскоре последовала бы за погибшей. Ревинтер не оставляет шанса никому.
– Да. Я понимаю. Это - политика.
– Это - мерзость и грязь, прах побери этот мир!
– дядя Ив грохнул бокалом о стену.
Алое на каштановом почти незаметно. Зато ручей на ковре стал шире. Как темнеющая кровь...
...Лиар, бегство по ставшему кошмаром родному дому, папин кабинет, догорающие свечи...
Лужицы крови... то есть вина. И слабо мерцают в отблесках камина хрустальные осколки.
Свечи, свечи, свечи... Когда же, наконец, за окном начнет светать?!
За окном. На улице. Везде.
– Карлотте нужно было выиграть время, - Ив Кридель взял себя в руки. Теперь и он смотрит, не отрываясь, на винные разливы на ковре. Не засыхают. Кровь сохнет быстрее. Кабинет папы тоже был в коричневых тонах. Оттенка горячего кемета, а не каштана, - вот и вся разница.
– И для этого она решила разменять фигуры "смертников".
– Нас, - девушка подавила тяжелый вздох, и в груди стало нестерпимо больно. Нечем дышать.
– Мама всегда была хорошим игроком...
В детстве Ирия никогда не могла у нее выиграть. А когда подросла - проиграла сначала Ревинтеру, потом - Полине.
– Даже в юности Карлотте не было равных. Лучше играл только Ральф Тенмар, - дядя Ив по-прежнему не сводит взгляда с озерца на ковре. Точнее - уже болотца.
Скоро высохнет, следов не останется. Их часто не остается.
Возможно, Карлотта Гарвиак любила первого ребенка. Прежде чем окончательно решила, что привязанность - это слабость.
"И не смей меня жалеть!.."
– Твой отец, Леон, не стал ее спасать из монастыря. И я не могу его за это судить.
Ирия тоже уже не могла. Вот только вместо кобры лорд Таррент притащил в дом другую змею - подколодную. Ужалившую его насмерть.
И больше нет бокала, чтобы разбить об пол! Или раздавить в руках...
– Прости, Леон, но монастырь - единственное приемлемое место для твоих матери и сестры.
3
Что? Что он сказал? Что он такое говорит?!
– Какую из моих сестер вы имеете в виду?
– Это ее голос звучит так холодно? И ни капли не дрожит от боли?
– Эйду или Ирию?
– Мальчик мой, за кого ты меня принимаешь? Естественно, ты не должен позволять, чтобы Эйда угодила в приют для несчастных молельщиц. Бедная девочка ни в чём не виновата!
Да, дядя Ив - порядочный человек. Невинные не должны страдать. Только преступники. Или не сумевшие доказать, что не преступники.
– Я вас понял. Вы говорили об Ирии.
А еще понимает, что всё еще числится здесь в живых.
– Прости, мой мальчик, что напоминаю об этом.
– Ив Кридель, протянув руку, крепко сжал запястье племянника.
– Но убийца твоего отца не должна уйти от возмездия лишь потому, что она - твоя сестра.
И не уйдет. Лишь потому,
И как обрадовался бы настоящий Леон - услышь он сейчас дядю Ива!
– Я должен сказать вам правду, - девушка твердо взглянула в дядины карие глаза. Теплые. Как оказалось - обманчиво.
– Я не верю в виновность сестры. Я уверен, что Ирия не могла этого сделать!
– Леон, Леон, - дядя Ив покачал наполовину седой головой.
– Я много слышал о твоей сестре. Это ведь она едва не убила того негодяя, Ревинтера-младшего?
– Она...
Жаль, что лишь "едва"!
– Леон, я не хочу тебя пугать. Но из всех детей Карлотты Ирия - больше всех на нее похожа. И всё, на что способна мать, может совершить и Ирия.
Молчи. Не шевелись. Это не тебя только что назвали потомственной убийцей и предательницей! Ты сейчас - Леон Таррент, а его никто не оскорблял.
– Потому что хотела убить подонка и негодяя?!
– Всё-таки она почти кричит, так нельзя! Надо успокоиться. Сейчас же!
– Если Ирия смогла дать в морду злейшему врагу и убийце, то, выходит - способна и отца родного зарезать?!
– Леон, ты, возможно, не всё знаешь. Когда твоих мать и сестер окружили в аббатстве, Ирия пыталась убить и себя, и Эйду!
– Это - лучше, чем достаться солдатам!..
– Леон, поверь - человек, готовый пролить родственную кровь, сможет это сделать снова и снова. А ваш отец... У Ирии были причины считать его врагом.
...Закатная Башня. Дочь с кинжалом в руках - против собственного отца.
Застыл на пороге ужаснувшийся камердинер...
Смогла бы она тогда?! Это сейчас легко говорить, что "ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах".
...Бледнее мела лицо Эйды. Ветер жестокой ранней весны рвется из распахнутого окна. В мертвой хватке застыли пальцы. Теплая рукоять кинжала, сталь у горла родной сестры...
Смогла бы?
...Мрачный коридор древнего родового замка. Два силуэта в отсветах факелов. Мужская тень со шпагой, женская - с кинжалом.
– Разыграем жизнь сестренки, Леон?..
...Серая, насквозь промерзшая келья. И опять - два врага в дикой схватке за жизнь. Мать и дочь...
Дядя Ив прав. Из всей семьи Ирия еще не пыталась лишить жизни только Иден и Чарли. Но отца всё-таки убила не она!
– Ирия - не убийца. Я докажу, что она никого не убивала. Я найду настоящего убийцу.
– Если тебе это удастся, Леон, я первым пожму тебе руку. Как бы я хотел ошибаться насчет крови Карлотты!.. О чём я говорю - прости меня, мальчик! Ведь в тебе тоже течет ее кровь, а ты - чист и благороден.
Ошибочка, дядя Ив. Леон как раз - редкая гниль! А кровь у нас действительно дурная - здесь ты угадал. Но это еще не причина, чтобы всех нас душить с колыбели. Или записывать в потомственные убийцы!