И грянул гром (Раскаты грома)
Шрифт:
— Зачем? — спросил Деннис Петерсон.
— Из-за коры, дурак. Из-за коры. Она приносит доход. Двадцать фунтов за тонну!
— А что с ней делают?
— Экстракт используют для дубления кож.
— Но если она так полезна, то почему же другие… — начал было Деннис, но Ронни взволнованно перебил его:
— Я основательно все изучил. На Львином холме идеальная земля для акации. Другие подходящие места лишь в районе ранчо Магобо-Клуфа и Теунискраале. Слава Богу, что ты — хозяин Магобо-Клуфа. Именно там мы и будем сажать нашу акацию. — Он смотрел на Денниса, но
— Магобо-Клуф! — простонал Деннис. — О Боже!
— Что ты хочешь сказать?
— Син приходил ко мне на прошлой неделе… Он хотел взять его в аренду. На пять лет.
— И ты отдал? — закричал Ронни.
— Он предложил три шиллинга за акр. Это в шесть раз больше, чем платил я. Разве можно было отказать?
— Ты дурак! Слепой идиот! Через пять лет земля принесет целое состояние. — Ронни задыхался. — Она будет стоить десять фунтов.
— Но никто не предупредил меня. — Деннис застонал от отчаяния.
— Но и Сина никто не предупреждал. — Одри впервые заговорила мягким голосом, но в нем было что-то такое, что заставило Ронни дико наброситься на сестру:
— Ладно, мы все знаем о тебе и Сине. Не рассчитывай, что он задержится здесь и тебе удастся подцепить его. — Ронни запнулся и виновато посмотрел на Денниса.
Год назад Одри потеряла всякую надежду на возвращение Сина в Ледибург и поддалась на нежные, но настойчивые ухаживаний. Деннис закашлял от неловкости и уставился на свои руки.
— В любом случае Син владеет землей и мы бессильны что-либо изменить.
— Ну это мы еще посмотрим. — Ронни открыл записную книжку. — Он занял десять тысяч у матери — помните те, которые мы пытались уговорить ее вложить в сделку с Бурлеем. — Они все отлично помнили эту сделку и казались слегка-сконфуженными. Ронни затараторил: — Если он займет еще пять у компании по разведению акаций Наталя, Джексон легко пойдет на это. Тогда мистеру Сину Коуртни придется так затянуть ремень, что недолго и пополам переломиться, пусть только он допустит ошибку, всего одну ошибку… Мы подождем, торопиться некуда.
Он выбрал сигару из кожаной коробки, заменяющей серебряный портсигар, и прикурил.
— Кстати, его никто не освобождал от армии? Похоже, этой войне нужны хорошие солдаты. Мне кажется, с ногой у него все в порядке. — Ронни довольно ухмыльнулся. Сигара была просто замечательна.
Глава 35
Врачи в госпитале Грейс последний раз осматривали Сина за неделю перед Рождеством. Они решили, что он недееспособен где-то на один процент, так как слегка прихрамывает, когда устает. Из-за этого ему отказались платить военную пенсию за ранение, признав, что он немедленно должен приступить к своим военным обязанностям.
Через
Война в Южной Африке достигла нового витка. Пройдя Трансвааль и Оранжевое свободное государство, буры начали партизанскую войну, потрясающую по размаху.
Война была далеко не закончена, и присутствие Сина было крайне необходимо, дабы укрепить армию, имеющую в своих рядах четверть миллиона бойцов.
Он просил об отсрочке, но получил ответ, где сообщалось, что его будут считать дезертиром, если он не явится в Йоханнесбург к первому февраля.
В последние две недели скопилась куча дел. Надо было окончательно засеять десять тысяч акров земли акаций, посадки которой начались в мае, договориться о долговременной ссуде, чтобы заплатить рабочим, ухаживающим за деревьями. Ремонт и восстановление дома на Львином холме были завершены, и Ада должна была перебраться туда из коттеджа на улице Протеа, чтобы присматривать за поместьем.
Теперь, когда он в одиночестве ехал по своей земле, прощаясь с ней, пришла пора подумать и о других вещах. Главное — это дочь. Первая и единственная. Ей было уже два месяца, ее звали Темпест, и он никогда не видел ее. Соул Фридман написал ему длинное, веселое письмо с фронта, и Син должен был скоро присоединиться к нему. Син послал сердечные поздравления и попытался связаться с Рут. Он написал ей, но безрезультатно, потом, оставив дела на Львином холме, поехал в Питермарицбург. Он прождал ее четыре дня в особняке Голдберга, но Рут так и не появилась, ей нездоровилось.
С печалью в сердце он медленно ехал по плантации. Молодые деревца бесконечными рядами покрывали Львиный холм. Деревья, посаженные десять месяцев назад, уже начали подстригать. Это были высокие акации с зеленой развесистой кроной. Все это достигнуто ценой нечеловеческих усилий двух тысяч местных работников, которые трудились, не разгибаясь, много месяцев. Теперь машина запущена. Син нашел пять — десять зулусов, они будут работать под присмотром Ады, расчищая почву между рядами и следя, чтобы не возник пожар. Это все, что входило в их обязанности. Надо было ждать четыре года, пока деревья не достигнут стадии зрелости и с них можно будет снимать кору.
Но теперь Син был так поглощен своими мыслями, что ехал, ничего не замечая, по меже и далее к подножию холма. Он пересек дорогу и железнодорожную линию. Впереди на Белых холмах ветер что-то шептал траве, и он мельком заметил, как сверкает водопад в лучах солнца. Цвели акации, их кроны словно были окутаны золотым туманом.
Он пересек реку у водопада. Над ним возвышался крутой склон, рядом в глубоких оврагах рос темный кустарник, туда не проникало солнце.
У водопада росли папоротники и зеленые лишайники, а скалы были черными и скользкими от водных брызг. Холодное место, без солнца. Мириады крошечных капелек, рассеянных в воздухе, создавали подвижную пелену, похожую на дым.