И грянул в Хренодерках гром
Шрифт:
Рассудив так, леший успокоился. Словно камень с души свалился. Теперь стало ясно, как поступить и что делать, а там видно будет. Он прикрикнул на молодую кикиморку, велев быстро собрать для лесной отшельницы гостинцев побогаче. В последнее время девушка пользовалась особой популярностью у хренодерчан, которые не так давно умудрились принять единственную на всю округу ведьму за мертвую, торжественно обрядили в свадебное платье бабки Дорофеи, да и захоронили за кладбищенской чертой. Лика из могилы выбралась (не без посторонней помощи, разумеется, тут и сбежавший из Сартакля вампир оказался как
Кикимора с ним жила понятливая, расторопная. Даром что девка болотная, а сноровисто управлялась с большим хозяйством и готовила так, что язык вместе с кушаньем проглотить можно. Через пять минут Вяз получил в руки внушительную корзину с разнообразными редкими лакомствами. Там было варенье из полуэльфийских слив, плоды которых в темноте испускали мягкое свечение и были непередаваемо ароматны и сладки, туесок с диким медом, сушеные белые грибы, соленые рыжики, царское варенье из крыжовника с грецкими орехами и плодами заморского апельсина. Последние, как и полуэльфийские сливы, достались Вязу по случаю от знакомого лешего, хорошо устроившегося в лесах, граничащих с эльфийскими владениями. Знакомец иногда передавал что-нибудь эдакое с оказией, чтобы в Безымянном лесу знали, как роскошно живется избранным.
Между тем на поляне перед ведьминой избой вовсю шла работа над сараем — таскали и обтесывали бревна, расчищали участок под строительство. Парни вспотели от работы, скинули быстро пропитавшиеся трудовым потом рубахи и щеголяли обнаженными торсами, которые пока еще не тронул весенний загар.
Недалеко в сени деревьев пряталась от людских глаз молодая оборотень-мухоморница: наблюдала за потными полуобнаженными парнями и облизывалась. Она вовсе не прочь была прикинуться прекрасной девушкой, да и заманить в лесную глушь кого-нибудь посильнее, но на поляне проживала ведьма, а с ней ссориться не очень-то и хотелось. Закопанный по шею маг оборотня впечатлил. Это как должна быть сильна ведьма, что вот так запросто магов в землю закапывает и те даже не сопротивляются! Поэтому мухоморница предпочитала зря не рисковать. Облизываться издалека облизывалась, но ничего не предпринимала — осторожничала.
Когда Вяз Дубрович величаво ступил на поляну, его не сразу заметили, а потом так и застыли с открытыми ртами.
— Леший! — радостно оживился закопанный маг, начавший уже скучать.
Оно и понятно, когда на свободе остается всего лишь голова, возможностей разнообразить свой досуг чем-то, кроме детального изучения окружающего ландшафта, практически нет. Он и таращил светло-серые глаза, насколько хватало обзора, порядком подустав от монотонности производимых селянами работ.
Вешил раньше встречал леших, но те как-то не горели желанием общаться с магистром даже для обогащения последнего знаниями, а тут крупный, матерый экземпляр сам пришел. Маг хотел довольно потереть руки, но не смог и загрустил.
Светлолика стояла посередине избы в состоянии крайней задумчивости и никак не могла решить — ложиться ей спать или уже не стоит. С одной стороны, спать хотелось до рези в глазах. С другой же — производимый добровольными
— Это надо срочно съесть! — периодически доносился комментарий хозяйственного Дорофея вперемежку с довольным чавканьем.
Из чего любой мог сделать вывод, что продуктам порча точно не грозит.
В этот момент душевных метаний Светлолики чья-то сильная, настойчивая рука постучала в ставни избы, разрешив чрезвычайно сложную дилемму.
— Кто там еще?! — не слишком любезно поинтересовалась ведьма, твердо знавшая, что местное население баловать лаской ни к чему. Иначе повадятся беспокоить из-за каждого вскочившего прыща — дверь открывать устанешь.
— Это я, Вяз Дубрович, — басовито проскрипел снаружи леший, которого строгость ведьмы никогда не смущала. — Вот принес тебе варенье к чаю.
Светлолика хоть и не выспалась, но намек на чаепитие поняла правильно. Она и сама еще не успела позавтракать, хотя солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Желудок тут же потребовал пищи настойчивым урчанием.
— Доброго дня вам, Вяз Дубрович, — молвила она, радушно распахивая ставни перед всегда желанным гостем. — Сейчас самовар поставлю. Дорофей Тимофеевич, собирай на стол.
Удивленно замершие женихи, с легкой руки Панаса переквалифицировавшиеся в бригаду строителей, с завистью наблюдали, как на ведьмином столе у гостеприимно распахнутого окна одни за другим появляются аппетитные блюда. Первым отмер голова.
— Ну, чего стоим? Кого ждем? — с нажимом поинтересовался он, сглотнув некстати выделившуюся голодную слюну (а ведь плотно позавтракал с утра). — Работу за нас никто делать не станет.
Парни спохватились, дружно впряглись, и работа закипела. Даже старый сивый мерин Мальчик и тот зашагал веселей в упряжке.
Вяз Дубрович уселся на давно облюбованный пенек под окном (в избе леший чувствовал себя неуютно, да и привык он ощущать под ногами лесную землю), принял любезно протянутую чашку с дымящимся ароматным чаем, с наслаждением принюхался и поинтересовался:
— Строиться решила?
Нацелившаяся на хороший кусок запеченной в печи фаршированной курицы Светлолика согласно кивнула.
— Сарай ладят. А то коза есть, а держать негде. В избе, сами понимаете, морока одна от нее да разор.
Что коза умчалась куда-то в неизвестном направлении, девушка решила не упоминать, но воспоминание о потере отозвалось тупой болью в сердце.
— Сарай — это хорошо. Хозяйством обрастаешь помаленьку, — одобрил леший. — А чего пришлых, как их… гас-тар-байтеров наняла? Своими силами не обошлись бы?
— Гастарбайтеров? — задумчиво переспросила Лика.
Покатала незнакомое слово на языке, словно пробуя на вкус. Хорошее слово, мудреное. Таким ругаться хорошо — значения никто не знает, а звучит обидно.
— Ну да. Хренодерчане над тобой чего только не учиняли: и в могилу живьем загнали, и избу спалить собирались — они бы и расстарались для ведьмы.