И грянул в Хренодерках гром…
Шрифт:
– Ты бы, девка, прежде чем вопросы задавать, прикрылась, что ли, – укоризненно заметил он. – Ишь, грудями голыми светишь, аж зажмуриться хочется. Скромнее надо быть.
– Так скромность украшает девицу, коль других украшений нет, – бесстыдно хихикнула прелестница и провокационно вынырнула из воды еще выше. – Мне скрывать нечего, что естественно, то прекрасно. А кому не по нраву зрелище, и отвернуться можно. Чай я к себе чужой взгляд цепями не приковываю.
– Тьфу ты, срамница какая! – сплюнул с досады леший. – Ты ей слово, она тебе
Русалку ничуть не испугали угрозы. Она томно вздохнула, медленно облизала пухлые губы, хитро стрельнула голубыми глазами.
– Экий вы затейник, – с придыханием промолвила она. – Так уж и розгами отхлестать! Только зачем папу моего беспокоить такими пустяками. Сами и отхлещите. Я поближе подплыть могу. Или, еще лучше, ныряйте ко мне. Вода диво как хороша, и не скажешь, что весна еще. Точно молоко парное. А холодно станет, я и согреть могу.
– Тьфу на тебя, мелочь пузатая! – подбоченился леший. – Ты чего, охальница, меня заманиваешь, что ли? Ишь, что удумала! Да я тебе в отцы гожусь. Старик я, а по русалкам-то бегать и в молодости себе не позволял.
– Это вы зря, – низким грудным голосом произнесла чаровница, и белые полные полукружия грудей соблазнительно колыхнулись над водой. – Многое потеряли. А что старый, так это даже плюс. Я, например, очень уважаю мужчин постарше. Оно, как говорится, седина в бороду – бес… Тьфу ты! То есть старый конь борозды не портит.
– Но и глыбко не вспашет, – скептически откликнулся чей-то бас, и из-под воды вынырнула мрачная голова с зелеными волосами из тины вперемешку с водорослями, зеленая же борода распласталась в воде, словно гигантский спрут. – Опять ты, Маришка, балуешься. Вот я тебя выдеру, не посмотрю, что невеста уже и мамкина любимица!
Русалка ойкнула и ушла на глубину, не дожидаясь осуществления отцовской угрозы. Не ровен час, и впрямь возьмет жичину и этой хворостиной пониже спины пройдется, чтобы впредь неповадно было озорничать. Только хвост ударил по воде, плеснув на лешего веером брызг.
– Вот девка вымахала, ни жениха на нее, ни управы! – то ли восхитился, то ли попенял хозяин вод. – Ты уж прости ее, Вяз Дубрович, не со зла она. Это в ней молодость да суть ее русалочья играет. Сам знаешь, русалкам только мужскую особь покажи – все на глубину затащить норовят.
Леший покивал – да, мол, молодежь совсем от рук отбилась, нет с нею никакого сладу, да куда старикам без нее – скучно же. Да и род в ком-то продолжаться должен.
– Ты как, сосед, по делу пришел или так, мимо проходил и решил проведать знакомого? – поинтересовался хозяин вод.
– По делу, по нему, родимому, – тяжко вздохнул леший, словно всерьез огорчался, что просто так поточить лясы времени не находил.
– Так присаживайся, в ногах чай правды нет, – сделал широкий жест хозяин вод. На берегу действительно было много удобных пеньков, и любой мог выбрать
Услышав комплимент, леший едва не расцвел от удовольствия. Насилу сдержался, хотя и понимал, что гостю сказать что-нибудь приятное – обязанность хозяина. На то он и хозяин, чтобы гостя уважить.
– Так и ты, хозяин вод, – поясно поклонился Вяз Дубрович, – тоже не сиднем сидишь. Наверное, минуты в праздности не проводишь. С водными обитателями не меньше хлопот. Каждую рыбу обиходить надо, за каждым монстром присмотреть, чтобы не теснил слабых почем зря. Да и за хозяйством пригляд особый нужен. Как говорится, без хозяина товар сирота.
Хозяин вод одобрительно крякнул, похвала явно пришлась ему по сердцу. Вяз подманил к себе пень покряжистей и уселся на него с комфортом. Как ни крути, а лесной хозяин и хозяин вод были в равном звании-титуле, да и зависели друг от друга – куда без этого? Лес без воды не может. Вода без леса может, но не всегда. Торят дорожку малые лесные ключи, вьются живчиками из-под земли под раскидистой сенью деревьев, собирается вода, и глядь – речка взяла свое начало.
Водный хозяин подождал, пока гость расположится поудобнее.
– Ты прости, гость дорогой, что к тебе не выхожу. Просто хозяйка моя, озерная дева Лагерта, в арифметике зело сильна стала. Подсчитала, сколько дней я провел с ней, сколько с кикиморой Береникой, и пришла к выводу, что я мало уделяю ей времени. Так что на берег мне пока нельзя.
Вяз Дубрович понимающе закивал, вспоминая свою хозяйку. Его кикиморка хоть и не ревнива, но с ней тоже не забалуешь особо. Конечно, вслух он этого не сказал, понимая, что в чужую семью лучше с советами не лезть. Да и без советов тоже мешаться не след, супруги сами разберутся, как им жить, посторонним здесь не место.
Говорить сразу о делах не принято, потому сначала долго и обстоятельно беседовали о погоде. О планах на урожай грибов, ягод, нерест рыбы, хорошо ли растет малек, каково прибавление зверя в лесу и много ли взятка может взять пчела с цветов или только на свой прокорм ей и хватит. Обо всем и ни о чем. Лишь после часа таких разговоров Вяз решился перейти к сути дела, не рискуя обидеть хозяина вод своей бестактностью.
– Знаешь, у нас, в Безымянном лесу, проживает молодая ведьма, – осторожно, издалека начал леший.
Собеседник неопределенно булькнул. И не ясно, согласен он с этим или просто пытается обдумать сказанное. Не возражал, и то хорошо. Придя к этому выводу, Вяз продолжил свою лесную дипломатию.
Хозяин вод явно не ожидал такого поворота беседы, забулькал, скрылся из виду под водой и минут пятнадцать на поверхности только круги и виднелись. Леший даже забеспокоился, не утоп ли. Но быстро взял себя в руки. Где это видано, чтобы водяные тонули? Это все равно что лешему в лесу собственном заблудиться.