И грянут сказки. Вениамин
Шрифт:
– Илья, наша клиника может также предоставить вам лучшую палату, где будут круглосуточно наблюдать за вашим состоянием и по возможности облегчать ваше.. будущее положение. Разумеется, за разумную плату в сто тысяч рублей за каждый месяц пребывания.
Илья закатился громким смехом, который был более похож на некое гыканье.
– Гыхаха-ха, месяц, что я ещё проживу! Хаха, вы хотели сказать: за каждый месяц, что я ещё проживу.. смешно. Хахахха… – Илья смеялся с оскалом на лице, глаза его от смеха оживились и с безумием всматривались в лицо собеседника.
Молодой человек сбросил с себя одеяло.
"Я вроде бы хочу спать, но есть одна проблемка. Нет. Нужно поспать. У меня есть ещё целых три месяца на размышления.
Мать Ильи умерла при родах, мальчик рос со своим отцом, Василием Станиславовичем. Отец Ильи убил много людей в семидесятые. Его группировка в своё время подмяла под себя всех местных цеховиков и прочую подпольную деятельность. Сейчас Василий бизнесмен, впрочем поменялось только то, что теперь нельзя гулять по улицам города и убивать людей ради удовольствия.. в смысле часто.. и днём. Отец днями, с девяти утра до десяти вечера, находился у себя в офисе. Он не всегда был таким трудоголиком, но после смерти жены замкнулся в себе, а со временем и вовсе перестал выходить из своих кабинетов на работе и дома. Василий Станиславович не хотел искать себе другую женщину: слишком уж он любил свою жену; боялся заходить в свою комнату: она напоминала ему об утрате; не мог и сменить квартиру, которая так нравилась его любимой. Ночевал он на диване в кабинете, изредка меняя кабинет на гостиную, видимо, чтобы не застрелиться от столь разнообразной жизни. Василий Станиславович не хотел общаться с сыном, наняв до четырнадцатилетия Ильи строгую няню, которая любезно держала барьер между ними. Так сложилось, что со временем отец и сын стали совершенно чужими людьми, избегавшими друг друга. Василия Станиславовича не было на линейке Ильи в первом классе, он не наблюдал первых спортивных достижений сына, отсутствовал он и на последнем приеме у врача. Стоит ли говорить, что мальчик вырос совершенно не переносящим людей. Он никогда не спрашивал и не хотел узнать ничего о своей матери. Я даже не уверен, знал ли он её имя. Илья не переносил и родственников: "Они, как варвары, врывающиеся в пределы моего государства, хаотично набегают, гадят по углам, пытаются свергнуть правящую династию и установить свои порядки!" В этом, кстати, они были схожи с отцом. Продолжались набеги недолго, со временем родственники да и знакомые Василия Станиславовича бросили все свои попытки вернуть Илью и его отца в, как они говорили, "нормальное общество".
Три часа и три минуты ночи, улица с частными домами. На фоне первого снега полицейская оградительная лента, за ней изуродованный труп женщины, лежащей на тротуаре. Снежинки нежно падают на её русые волосы, а её зеленые глаза всей своей пустотой выражают невинность и непонимание происходящего. Они словно спрашивают: «Зачем все эти люди здесь? И что нужно им от этого настрадавшегося тела?» Возможно эта невысокая симпатичная особа была чьей-то дочерью, супругой, возможно она хотела сделать себе карьеру или же, скажем, научиться играть на пианино, но сейчас это лишь бездыханное тело с пустым взглядом, смотрящим на прекрасную снежную ночь. Кожа на руках женщины вскрыта большими ровными горизонтальными разрезами, через которые извлечены плечелучевые мышцы, сгибатели пальцев и кисти, бицепсы, разгибатели пальцев и кисти, трицепсы и дельтовидные мышцы. Они аккуратно сложены параллельно разрезам. Также сделан надрез в районе икроножной мышцы левой ноги.
Шесть часов и тридцать минут утра, звук дождя. Илья проснулся непозволительно рано для себя. Он подошёл к окну и раздвинул шторы. Комната наполнилась слабым светом.
Молодой человек среднего роста и телосложения с всегда растрёпанными волосами пепельного цвета, которые, однако, со временем стали походить на причёску. У него серо-голубые внушающие доверие глаза и всегда печальное задумчивое лицо. Растрепанность у Ильи обитала не только на голове, но и во всей его комнате. На компьютерном столе разбросаны
За окном туман, идёт легкий дождь со снегом. Илья приблизился к окну и улыбнулся. Последний раз он видел такую погоду в Горном Алтае пару лет назад. Юноша не любил солнечные жаркие деньки. Ему импонировали холод, дождь, слякоть, падающий снег и туман. Момент, когда всё это произойдёт одновременно, практически невозможен. Но сегодня утром такое совпадение случилось, и Илья простоял целый час, смотря на улицу и получая огромное удовольствие от происходящего там.
Семь часов и сорок одна минута утра, кухня. За кухонным столом с большой чашкой чая сидит Илья, входит Василий Станиславович. Отец и сын неловко перебросились взглядами.
Василий Станиславович представлял собой печальное зрелище. Он был высокого роста человеком с прекрасными чёрными волосами и львиным лицом, однако Василий Станиславович исхудал, осанка его слегка сгорбилась, лицо покрылось морщинами, а волосы поседели.
– Мне всегда казалось, что ты ещё спишь в такое время, – неуверенно и принуждённо начал Василий Станиславович.
– Сплю, – равнодушно ответил Илья.
Сегодня Василий Станиславович принял завтрак с необычной для себя скованностью, после чего неловко посмотрел на сына.
– Возможно тебе стоит.. возможно ты хочешь поговорить с кем-нибудь о твоём.. о твоей проблеме. Я к тому.. что я могу нанять тебе психолога, – под давлением совести вытянул из себя Василий Станиславович.
– Конечно, ты не хочешь, чтобы я обсуждал свои проблемы с тобой! – резко ответил Илья.
– А ты хочешь поговорить об этом со мной? – напряжённо спросил Василий Станиславович.
– Тебе пора собираться на работу, – печально произнёс Илья.
После ухода отца Илья позвонил своему единственному вследствие его характера другу, Никите.
– Да, – сонно ответил на звонок Никита.
– В этом вся проблема – смены! – озабоченно и, уйдя от причины звонка, сказал Илья.
– И тебе доброе утро, – недовольный своим внезапным пробуждением проворчал Никита. – Смены!?
– Я к тому, что глупо это разделение по сменам в школах: вместо того, чтобы поставить учиться начальную школу во вторую, дабы те высыпались, а старшую в первую, приучая их рано вставать на работу и просто освобождая им день, к слову, когда рано встаёшь ещё и день проходит энергичней, они делают все через задницу. – Заметил Илья.
– И ради этого ты разбудил меня!? – повышенным тоном спросил Никита.
– Солнце, – спокойным голосом произнес Илья.
– Солнце!!? – не выдержав, крикнул Никита.
– Именно, – всё так же спокойно продолжал Илья. – Встретимся через сорок минут у входа в парк.
– Езжмхорошо! – нервно ответил Никита.
Илья и Никита часто гуляли в парке, который находился между их домами и недалеко от них.
Девять часов утра, парк. На дорожках слякоть, в которую превратился снег под влиянием дождя. Туман слегка прорезают лучи солнца. Илья шёл через парк к центральному входу. Он остановился и начал осматриваться по сторонам, через некоторое время юноша увидел своего друга, мимо которого, как оказалось, он прошел. Никита подходил к нему. Серые кудри, хитрые маленькие глазки и нос с горбинкой. Если бы Цезарь существовал в наши дни, то именно Никита воткнул бы в него последний кинжал.
"Чёрт, ведь придётся здороваться", – промелькнуло в мыслях у Ильи.
Никита подошёл к нему и протянул руку. Молодой человек с ужасом в глазах посмотрел на неё. Но через некоторое время всё же нежно провел двумя пальцами по его ладони и сразу же убрал руку. Никита медленно убрал свою, какое-то время ещё простояв с вытянутой рукой.
– Так что же означало твоё "солнце"? – немного потаращившись своими глазами на Илью, произнёс Никита.
– То, что его нет, – улыбнувшись, спокойно ответил Илья. – Разве не прекрасно?