И имя ей...

Ларина Екатерина

Эта женщина в окне в платье розового цвета

утверждает, что в разлуке невозможно жить без слез,

потому что перед ней две дороги - та и эта,

та прекрасна, но напрасна, эта, видимо, всерьез.

Хоть разбейся, хоть умри - не найти верней ответа,

и куда бы наши страсти нас с тобой не завели,

неизменно впереди две дороги - та и эта,

без которых невозможно, как без неба и земли.

Когда Виль замолчал, в теплом воздухе библиотеки повисла

тишина. Он поднял глаза от струн. Баронесса с расширившимися глазами так и застыла у окна, седовласый замер у стула, так и не присев. Марта тоже застыла, поднеся руку ко рту. Без ложной скромности - Виль привык к вниманию публики и к тому, что его песни частенько слышно как в стенах таверн, так и на улицах, но такую реакцию оцепенения наблюдал первый раз. Если бы посреди комнаты ударила молния или бы появился призрак Вильгельма Пятого, Кровавого, наводившего ужас еще при жизни, обитатели замка скорее всего и то бы проявили больше живости. Да и песенка была простой, без вокальных изысков. Виль себе сейчас не мог объяснить, почему выбрал именно её. Неужели так не понравилось? На восхищение это мало похоже.

– Легко исполнять не свое, - по губам баронессы скользнула презрительная улыбка.
– Нам бы хотелось услышать твое сочинение.

Виль привык к высокомерию аристократов - по-другому на обычного воина и музыканта они просто не смотрели. Это младшего сына младшего сына обнищавшего дворянина уже не трогало. Но сейчас отношение баронессы его задело. Да чего уж там, Виль обиделся, особенно понимая, что распространяется это только на него.

– Я не зарабатываю деньги музыкой и не пою на заказ. Я - воин. И выступаю лишь тогда, когда хочу. Поэтому всегда исполняю только свои сочинения.

Сзади громким шепотом произнесли слово, которое скорее услышишь в кабаке, чем в покоях великосветской дамы. Если учесть, что за спиной барда была только Марта, Виль предположил, что ему послышалось. Ну не стала бы служанка, какие бы свободные отношения ни были в замке, так выражаться в присутствии баронессы. К тому же, судя по реакции последней, Гризельда ничего такого не слышала. Так что точно - послышалось, так же как и явный восторг, прозвучавший во фразе.

До банального "а чем докажешь?" баронесса опускаться не стала. Только очень внимательно и уже без улыбки посмотрела и, кивнув чему-то головой, направилась к выходу. Седовласый тоже оглядел Виля внимательным и цепким взглядом, проводил глазами девушку и весело ухмыльнулся:

– Ну, пойдем, воин. Посмотрим, чего ты стоишь в бою.

И они пошли. Причем столь неторопливо, что фигурка баронессы довольно быстро скрылась из виду. Позади, удивительно тихо ступая, шла Марта, что-то бурча себе под нос. До Виля долетело только несколько слов. Приличным из них не было ни одно.

– Ты не обижайся на нее, - начал Хенрик, и Вилю стала понятна причина их неторопливости.
– Она - хорошая девочка. Узнаешь её получше и поймешь. Скажи, это действительно твоя песня?

– Я не привык лгать.

– Если обидел невольно - прости. Просто...
– мужчина чуть запнулся, будто раздумывая - говорить - не говорить, - ... это единственная песня, которую Гри поет. Сам понимаешь, с таким голоском нашей птичке не напеться.

И как угадал только? Или знал?

Виль растерянно пожал плечами:

– Не знал...Просто захотелось спеть...

– Значит, судьба, - Хенрик неожиданно мягко улыбнулся.

– А... что у нее с голосом?
– решился задать вопрос Виль.

– Это долгая история, бард, - седовласый нахмурился.
– Слишком долгая и слишком тяжелая. А мы уже пришли.

В тренировочном зале на удивление было много народу. Видно, новость об испытании барда облетела весь замок, и каждый считал своим долгом поприсутствовать на этом мероприятии. Кому не хватило места в зале, торчали в открытых окнах, благо он был расположен на первом этаже.

Баронесса стояла в углу, сложив руки на груди. В центре же зала с тренировочным мечом, что было заметно по затупленному острию клинка, стояла гора. Другого сравнения у Виля не нашлось, не смотря на весь его поэтический талант.

Огромный мужчина, минимум на две головы выше барда, широченные плечи, не руки - медвежьи лапищи. И при этом огромные синие глаза на очень симпатичном лице. И добрейшая улыбка.

– Декстер, - человек-гора протянул барду руку.

– Виль, - так этот детина еще и меломан? Вряд ли о другом Декстере шла речь в библиотеке - имя довольно редкое. Рука Виля утонула в протянутой лапище. Хорошо хоть детине не пришла в голову мысль помериться в силе рукопожатия - раздавил бы руку и не поморщился. Ну, спасибо, баронесса. Удружила. Виль кинул недовольный взгляд на девушку. Та в свою очередь очень искренне улыбнулась и даже подмигнула.

– Выбирай, - Гри махнула руками в сторону стойки с мечами.
– Извини, что учебные. Я решила, что не стоит лишать мир такого поэта.

– Искренне благодарен. Очередную балладу я посвящу вашему великодушию, - Виль стал примерять мечи.

– Что-то мелковато для баллады. Тебе стоит добавить ещё описание моей красоты, ума и доброты, - легкая издевка в голосе, но барда она не обманула. По притоптывающей ножке, по сжатым под грудью рукам (из-за чего, кстати сказать, последняя приподнялась, соблазнительно выглядывая в расстегнутый ворот рубашки) мужчина с удивлением понял, что баронесса нервничает. И вся эта бравада не более чем способ скрыть нервозность.

– Это - обязательно, - Виль посмотрел на Гри долгим взглядом. Прошелся от макушки до пяток, задержав взгляд на груди, и обратно. Щеки баронессы порозовели, а глаза заблестели возмущением.
– Но именно великодушию уделю самое большое внимание. Вот этот.

Бард выбрал меч и вышел в центр зала. Народ отхлынул к стенам.

– Не боись, пощажу, - пробасил громила и улыбнулся доброй улыбкой маньяка со стажем.

Драка была короткой. Декстер очень быстро выбил меч из рук Виля. Наблюдатели только открыли рот, чтобы то ли радостно, то ли разочарованно завопить. Но тут Виль каким-то странным прыжком (ну не выгибаются у нормальных людей так ноги!) переместился за спину громилы и, казалось, погладил последнего по шее и спине. Только от этого поглаживания Декстер выронил меч и упал на колени. Бард подхватил выпавший меч и приставил его к шее великана, подтверждая свою победу. Все изумленно замерли.