И истинным леди есть, что скрывать...
Шрифт:
Чуть свет Джина появилась со своим кубком в руке. Яд приходилось долго настаивать.
– Обязательно, миледи!
– непреклонно заявила она.
Инн спокойно приняла кубок.
– Конечно,- радушно улыбнулась она,- сейчас выпью, но принести воды запить эту гадость, а то в прошлый раз меня чуть не вырвало!
Джина обернулась со стаканом воды очень быстро, но не настолько, чтобы заметить, как яд оказался в вазоне с ярко-красными розами. И Инн нарочито сморщила нос, имитируя глотки из пустого бокала.
– Какая же мерзость!
–
СТРЕЙДЖ-ХОЛЛ.
Стояла на диво ясная и теплая для осени погода. Гости не торопились покидать уютное имение и радушную хозяйку, устремляясь по утрам на охоту и радуясь милости природы, забывшей про обязательные для октября дожди.
Герцог не стал сообщать всей многочисленной компании о приезде доктора, представив его только матери и невестке.
– Это лишнее, сын мой!
– недовольно высказала герцогиня свое отношение к приезду австрийца.
– Лили вот-вот рожать! Что там ещё выяснять?
– Её тетка умерла родами, а мать смогла подарить Кавендишу только одну дочь! Значит, у женщин их семьи проблемы с деторождением, и консультация хорошего акушера не повредит! Людвига Шнитке порекомендовали мне, как лучшего специалиста в Европе.
Лили восприняла приезд доктора равнодушно. Она была в подавленном настроении, и даже подаренная деверем шляпка заняла её внимание всего лишь на несколько мгновений. Безразлично, с отсутствующим видом покрутив в руках изящное творение из атласа и газа (кстати, обошедшееся герцогу в кругленькую сумму), она равнодушно, даже не примерив, положила её назад в коробку.
Мортланд тяжело перевел дыхание. Её настроение ему решительно не понравилось.
– Это самый лучший в Европе специалист по родовспоможению, дорогая!
Лили устало улыбнулась.
– Если вам это доставит удовольствие, то я согласна вытерпеть очередной мерзкий осмотр, но, ваша светлость, ни один даже самый ловкий доктор не сможет родить за меня! Что он может сказать нового?
Сам Мортланд, в общем-то, был согласен с невесткой. Но чувство долга перед братом заставляло его делать для будущего наследника всё, что только было в его силах. Он тоже не ждал ничего нового, и так же, как и Лили, ошибался.
Осмотр велся в присутствии герцогини, но даже если бы почтенный доктор снизошел до обсуждения состояния здоровья будущей роженицы, то они вряд ли поняли друг друга, потому что лекарь говорил только по-немецки.
Зато этим языком вполне владел сам Мортланд, вот ему и предстояло выслушать подробный доклад дотошного австрийца.
– Беременность протекает нормально,- заявил тот,- плод развивается хорошо, слышно сердцебиение и шевеление. Мать - сильная, здоровая женщина, с крепкими бедрами и широкими костьми таза, что хорошо скажется во время родов. Вот только....
Доктор снял с крупного носа пенсне, и, тщательно протерев стекла, вновь нацепил их на место.
– Я не согласен, при всем моем уважении, с английским
Только хорошо натренированное самообладание позволило потрясенному герцогу сохранить равнодушное выражение лица. Теперь надо было думать, что делать с этой информацией дальше!
За столом он внимательно наблюдал за Лили. Молодая женщина плохо ела, не реагировала на обычный светский треп многочисленных гостей и, вообще, казалась углубленной в себя. Немудренно! Любому бы было не по себе в предчувствии разоблачения!
Обед казался бесконечным, разговоры тёток раздражали до звериного воя, матушка только хлопала глазами, с недоумением поглядывая на сына - уж она-то его знала, как никто, и почувствовала, что что-то не так. Гости изощрялись, стараясь обратить на себя внимание молчаливого хозяина, а Мортланд жевал, не чувствуя вкуса пищи, и размышлял, как бы ему поумнее построить разговор с Лили.
– Не хотите прогуляться по парку,- предложил он невестке, когда после обеда все дамы дружно потянулись в гостиную,- сегодня прекрасная погода!
Лили пожала плечами - гулять, так гулять! Честно говоря, ей было всё равно.
А парк был действительно прекрасен - красно-оранжевые листья усеивали дорожки, плыли по воде пруда, и смело соревновались с хвойными породами деревьев сочностью и броскостью красок.
Мортланд с леди не спеша брели по шуршащим аллеям. Увы, сегодня им было не дано в полной мере насладиться свежим и приятным ветерком и особым горьковатым запахом умирающей листвы.
Герцог окинул озабоченным взглядом осунувшееся лицо невестки, и решил, что столь неприятный разговор все-таки не стоит откладывать:
– Вы ничего не хотите мне объяснить?
Лили удивленно покосилась на деверя.
– Что именно нуждается в объяснении?
– Допустим, каким образом ваша восьмимесячная беременность превратилась в шестимесячную?
О том, что он плохо выбрал место для столь щепетильного разговора Мортланд понял сразу, как только увидел, что побледневшая женщина начинает заваливаться на бок. Герцог едва успел её подхватить, и с трудом дотащил погрузневшую женщину до ближайшей скамьи. Благо, нюхательные соли оказались при ней, и прошло не так уж много времени, прежде чем они сумели возобновить беседу.
– Моя беременность, - враждебно заявила Лили, едва придя в себя,- проистекает из естественных причин, и сказать мне по этому поводу больше нечего!
На герцога глянули настолько надменные глаза, что он даже слегка опешил:
– Вы знали! Вы всё это время знали, что Томас не может быть отцом вашего ребенка! Тогда на что же вы рассчитывали?
Лили нервно стянула перчатки с рук, едва ли осознавая, что делает.
– Я ни на что не рассчитывала! Просто дожидалась, когда ребенок появится на свет, чтобы начать процедуру развода!