И кулачком грозить небесам бесполезно. Сборник рассказов
Шрифт:
А баба Варя – та, на грядках у которой была самая вкусная клубника, говорит: дом некому оставить. А ты – своя. Приезжай. Твой будет. Просто так.
Таня не халявщица. Он заглянула в Сбербанк онлайн. Отпускные пришли. Домашние не знают – она же все отпуска работает… Хорошо. На переезд, на первое обустройство хватит. Не потратить бы… А то сын намекает, что комп слабый. А немуж говорит, что таксовать бы хотел – машинку бы.
Фиг им. Это на переезд. До осени ещё подкопит, и – прощайте, семья. Там с работой помогут, пообещали.
Без
Но решила твёрдо: с неё хватит.
Не туда попал
Всю ночь и четверть утра она думала, что сбылась её мечта. К тридцатидвухлетней Кате, обладательнице пышных, воспетых Рубенсом форм, и родительнице двоих милых, послушных детей, вечером пришел ОН.
Катя давно заглядывалась на этого хамоватого красавца, но ходил он не к ней, а к её соседке, живущей этажом ниже. Все, что ей оставалось – изредка втянуть носом маняще-будоражащий аромат его парфюма, полюбоваться крутым разворотом его черного джипа на тесной парковочке возле подъезда и… помечтать перед сном.
Однажды вечером в дверь постучали. Гостей Катя не ждала, но «кто там?» не спросила. Открыла – остолбенела… ОН. Невероятно… Мужчина Катиной мечты чуть покачивался, а запах парфюма терялся на фоне более сильного аромата – пахло спиртным.
– Вы к кому? – едва смогла пискнуть Катя.
ОН не ответил, но покачнулся в её сторону. Шаг вперед он сделал наверняка единственно для того, чтобы сохранить равновесие, но для Кати это значения не имело.
Спустя несколько минут ОН был разут, усажен на диван и Катя хлопотала, собирая на стол все вкусное, что было в холодильнике.
Чаепитие не состоялось. Мужчина уснул. Катя не без труда придала спящему телу лежачее положение, подсунула под голову подушечку, а сверху накрыла самым мягким и пушистым пледом. Сама прикорнула рядом, в кресле. Ей было не до сна. В голове носились и путались самые невероятные мысли и мечты…
«Выпил… Ну говорят же, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке… Он, наверное, давно со мной поближе познакомиться хотел… Не решался просто. Я ж моложе соседки и красивее, ей за сорок, а одевается, как пацанка и курит, как паровоз… У них точно ничего серьезного. У нас все по-другому будет… По любви… Хорошо, что сегодня суббота, целый день впереди, обо всем поговорим. Спи, любимый.»
Катя заботливо поправила пледик и осторожно погладила ЕГО по голове…
Женщина задремала…
А когда открыла глаза – встретилась с крайне недоуменным и растерянным взглядом мужчины…
– Вы кто? Я где?
Катерина не успела даже предложить минералочки… ОН встал, огляделся, подошел к окну… Видимо, пазл сложился –
«Сейчас, наверное, ругаться придет, сцену ревности устроит. А я… я возьму, да скажу, что у нас всё было!»
Катя вышла на балкон, прислушалась… Нет, не ругаются. Ой… смеются. Она чуть не плакала. Соседка пришла через час.
– Катя, вы нас простите, пожалуйста! Обычно Толя себя так не ведет… Ему очень, очень стыдно… Мы можем вам как-то компенсировать неудобство?
Катерина не смогла сказать ничего… Буркнула «ничего страшного» и захлопнула дверь…
Как белую и пушистую с лестницы спустили
– Выставила я её из дома! Пинком – да под жирный зад! Вместе с финтифлюшками ейными! Давно надо было так сделать, прям вот сразу!
Сашка сморщился и отстранил телефон от уха
Мама, когда уставала драматично всхлипывать, переходила на ультразвук. Это несколько… раздражало и чуть-чуть беспокоило.
– Мама, ну так-то зачем? Выгнала… Можно ж было по-хорошему… Спокойно, по-человечески. Обсудить, решить, как лучше!
– По-хорошему? Да я ли не пыталась? Ой, видит бог – пыталась! И по-доброму, и построже. И совсем наглости её не замечать – тоже пыталась! Бесполезно всё! Тебе вообще на мать наплевать…
Причитания Анны Павловны перешли в неразборчивые всхлипывания
Сашка отошёл подальше от заинтересованно прислушивающихся к семейному скандальчику коллег. Набрал в грудь воздуха пополам с решимостью.
– Мама! Конечно, не наплевать! После работы заеду – погово…
– Не о чем! Выкинула и обратно не пущу! Да не переживай ты за неё. Она ж раскрасавица. Быстро приберут. Бедствовать не будет. Ты бы лучше о матери побеспокоился! Я старый человек! Больной! У меня давление, диабет, варикоз и бессонница! А эта…
Бывает, только под утро закимарю – а красавица твоя уже отоспалась. Потянулась, да и пошла по квартире шлындать! Грохочет, шумит, орёт! А волосья ейные белобрысые – везде ж, везде! И дом весь ароматами её пропитался – проветривай, не проветривай – пахнет!
В еде уж какая привереда! Я себе кашки на водичке, с кусочеком маслица да чаёк с сахарком вприкуску, супчик жиденький из окорочка… А эта ж цаца – от такого морду воротит! Пристыжу её, бывало, а она эдак зыркнет глазищами своими зелёными, как на пустое место, и своими делами идет заниматься! Я уж и не хозяйка в собственном-то доме получаюсь!
Ой, а как ты с ней, а как со мной? Нет, чтобы с порога у матери здоровьем поинтересоваться! Нет чтобы по душам поговорить, спросить, не помочь ли, не обижает ли кто? Нет, сын мой единственный! Ты – к ней сразу. Ластитесь, воркуете. А на меня вам наплевать! Вот уж не такую опору к старости я растила, не такого эгоиста, прости господи!