И маятник качнулся…
Шрифт:
Наверное, на моём лице отразился нечеловеческий ужас, потому что Гизариус злорадно хмыкнул и велел:
— Ложись на живот!
Не успел я занять горизонтальное положение, как мои щиколотки и запястья оказались накрепко притянуты к раме кровати.
— Может быть, не нужно привязывать... — робко предположил я, но доктор только хихикнул:
— Ещё спасибо мне скажешь!
Я действительно сказал ему «спасибо». Но несколько позже, потому что на протяжении следующей четверти часа орал благим матом от боли. А потом орал ещё примерно столько же времени, потому что Гизариус перевернул меня на спину и продолжил пытку, которую
По окончании мучений (как подчеркнул доктор — на сегодня), оставшись в одиночестве, я хмуро завернулся в одеяло и уселся посреди смятой постели. А что прикажете делать, если одежду я так и не получил? Более того, Борг, увидев, во что превратилась его «парадная», как он сам выразился, рубаха, едва меня не избил. По счастью, доктор успел повиснуть на одной его руке, а принц — на другой, но мне было заявлено: и не надейся! В том смысле, что поганить свою одежду он больше не позволит. Так что мне пришлось забыть на время о прогулках, да и вообще — о лишних перемещениях по дому.
Я уже собирался дуться, как мышь на крупу, но тут в дверь снова заглянул доктор, и физиономия у него была настолько довольная, что моё лицо само собой скривилось в хмурой гримасе. Я люблю веселить людей, но не ценой собственного здоровья!
— Тут к тебе... — доктор хмыкнул, подбирая слова, — делегация.
— По поводу?
— Сам разбирайся! Чай, не маленький...
Я вздохнул, поплотнее запахивая одеяло:
— Ну, раз уж кто-то пришёл... Надо хоть узнать, что ему надо.
Гизариус счёл эти слова разрешением и снова исчез за дверью, а ко мне валом повалил народ. Сначала Борг ввёл принца и усадил на единственный имевшийся в комнате стул, а сам встал за спиной своего господина. Я насторожился. Вслед за Дэриеном порог переступил староста горячо любимой мною деревни в сопровождении свежеиспечённого отца. Им сесть уже было некуда, а предлагать расположиться рядом со мной на кровати я не стал. Вот ещё! Постоят, не развалятся... Я же не развалился...
— В присутствии его высочества... — начал староста, а я закончил:
— Под присмотром будет вернее.
Дэриен прыснул, но быстро справился с приступом смеха. Староста не понял, что так насмешило непосредственного представителя королевской власти, но почёл за лучшее не обращать внимания и продолжил:
— Мы тут... Того... Этого...
Я мысленно вздохнул и досчитал до пяти:
— Так «того» или «этого»? Скажите прямо: пришли закончить казнь?
Староста побагровел:
— Как можно... После того... После вашего...
О, уже на «вы»? Что-то мне не нравится поворот событий...
— Либо вы сейчас же скажете, зачем пришли, либо уйдёте, — холодно резюмировал я.
Теперь мой несостоявшийся палач побледнел, но приказной тон возымел действие, и он вполне связно сообщил:
— Мы хотим извиниться.
Вот те на!
— За что, позвольте узнать? — Обожаю ставить людей в глупое положение!
Староста захлопал глазами:
— Ну, мы же... Хотели... Камнями...
Я хмыкнул:
— Формально вы ни в чём не виноваты.
Всё, тупик, в который забрёл староста, вознёсся своими стенами до самых небес.
— Но как же...
— Более того, я косвенно повинен в преждевременных родах вашего внука...
Тут он немного оживился:
— Ведунья посмотрела Рину и сказала, что было бы хуже, если б роды произошли как положено...
— Вообще-то к ведунье надо было идти до, а не после, — сурово сказал я.
— Да, Мастер, простите нас... Этот чурбан, — подзатыльник зятю, — с перепугу забыл, о чём вы сказали... Простите нас...
— Хорошо то, что хорошо кончается... — Что-то в словах старосты меня насторожило... Мастер?! Да какого фрэлла?!
Я вскочил, забыв о расслабленном после растирания теле, но всё же устоял на ногах, хотя мне и потребовалось для этого вцепиться в кафтан селянина.
— Даже в мыслях не именуйте меня таким титулом!
Пожилой мужчина открыл рот, как мальчишка, получивший выговор, значения которого он не понимает, а я продолжил:
— У вас проблемы с головой?
— Но ведунья сказала...
— Что она сказала?
— Что прогнать злого духа мог только Мастер...
— Мастер — чего? — Я почти рычал.
— Ну... Это...
Дэриен поспешил прийти на помощь старосте:
— Оставим в покое эту тему, почтенный. Заканчивайте свои дела, не видите, «Мастер» гневается? — В его голосе сквозило столько ехидства, что меня передёрнуло.
— Да, что мы ещё хотели... — Староста взял из рук зятя громоздкий свёрток и протянул мне.
— Что это?
— Э... Ну, вы же не одеты...
Только сейчас я сообразил, что, вскакивая, распахнул одеяло, продемонстрировав своё израненное тело во всей красе. Слава богам, у меня хватило выдержки не начать судорожно кутаться снова...
— Одежда... Да... Хорошо, можете быть свободны.
С видимым облегчением на лицах селяне выкатились за дверь. Я плюхнулся обратно на кровать. Дэриен расхохотался:
— С тобой не соскучишься!
— Повеселились, и будет! — отрезал я. — Тоже можете убираться на все четыре стороны, сейчас я не расположен к шутовству.
— О, ты легко бы мог занять вакантное место шута при дворе моего папочки! — довольно сообщил принц. — Кстати, не хочешь попробовать?
— А не пошёл бы ты... — Борг сдвинул брови, и я решил уточнить: — А не пошли бы вы оба отсюда — далеко и надолго!
Смех принца стал ещё заразительнее. Рыжий тоже разобрался в ситуации и сменил гневное выражение лица на полнейшее равнодушие. Вот железные нервы у человека! И абсолютная власть над своими эмоциями. Хотя это, наверное, профессиональное: он же в эти минуты на службе — отвечает за безопасность своего повелителя. Какое уж тут любопытство! Впрочем, лично я не взял бы себе такого телохранителя: на кой фрэлл нужен тупой истукан, который только и умеет, что бросать грозные взгляды по сторонам да размахивать кулаками? Но в одном принцу всё же повезло — эта статуя бесконечно ему предана. Почему я так решил? Очень просто: я видел, какими глазами рыжий слуга смотрит на господина. Такой взгляд присущ матерям, которые готовы принести в жертву весь мир ради благополучия собственного ребёнка. Я о такой преданности могу только мечтать...