И мир, великий и ничтожный
Шрифт:
…а там, за краем ойкумены – всепоглощающая тьма .
Ты знаешь, всё, что я умею – прощать.
Прощать и понимать.
2011
Дождь
…шёл дождь из ниоткуда до земли, он размывал дороги и границы,
и расплывались краски, звуки, лица, и капали на чистый белый лист.
Шёл дождь, но никуда не уходил – он заблудился в вечности, наверно…
а капли
Он шёл и падал, миллионы лет закону притяжения послушный,
а сквозь него наверх летели души, которым было тесно на земле.
Как в долгих детских снах летели ввысь, свободные от притяженья мира.
И капала небесная клепсидра, оплакивая временно живых.
…а я теперь всё реже вижу сны (а, может, это сны меня не видят?).
…дождь размывает память и обиды… и терпкую оскомину вины.
2011
Да просто осень
Желтеют листья так незаметно глазу.
Циклично время меняет свою окраску.
Прозрачней небо, и обнажённей фразы…
Да просто осень… сезон опаданья масок.
И будут ветви остро царапать небо
(ты помнишь, как ранит душу колючим словом?),
и будет дождь лупить по провисшим нервам,
мне надоест симулировать, что здорова…
Но это позже – осень крутых циклонов,
зонтов, изломанных вдрызг озверевшим ветром.
…желанью глупо ткнуться в твои ладони
мешает вечная сдержанность интроверта.
Тебе не спится? знаешь, мне что-то тоже.
Компьютер к чёрту! давай-ка, пойдём накатим.
От наступленья осени не поможет,
но от хандры и простуды, ей-богу, кстати…
2011
Богиня
О чём мечтала глупая богиня, когда лепила свой огромный мир?
…под утро лёг на землю первый иней, она ознобно разожгла камин. Гудело пламя, трескались поленья и, отогревшись, оживала боль в её пустой заброшенной вселенной, которую давно покинул бог.
Но что поделать, боги тоже смертны.
Всё ближе к сердцу подступает дрожь.
Когда богини плачут незаметно – по всей земле идёт усталый дождь.
Её всё чаще по ночам итожит, всё эфемерней предрассветный миг…
И мир умрёт,
когда она не сможет
однажды утром растопить камин…
2011
Спорное
Не согревает крепкий чай, и стынет жалость.
Всего-то было – промолчать, да не смолчалось.
Летит стремительный домкрат, гудят стропила –
и каждый правый виноват со страшной силой.
Рубают правдами с плеча, прядают
Ах, если б кто-то промолчал! но слишком поздно.
Табачный дым у потолка, как иероглиф…
и невозвратно с языка: да будь ты проклят!
И тот, кто правым быть устал, идёт налево.
Дождём рыдает темнота – кого жалея?
И выдыхается коньяк, и водка киснет…
в крови гуляет горький яд извечных истин.
2011
Не бойся за меня…
… в тяжёлых чашках стынет горький чай, подёрнутый молчаньем, словно плёнкой…
сожму виски, смогу не закричать, качая боль, как спящего ребёнка…
Не бойся за меня, я не умру. Я за тобою выключила время. Я заменила углерод на кремний – и не ищу твоих горячих рук. Прости, прости, ты не сумел решить – а я устала боль свою баюкать. Я выбираю пустоту и скуку – покой для надорвавшейся души. Застыли стрелки. Знаю, не придёшь. В безвременье моё нет больше входа. Здесь я храню стерильную свободу и аккуратно спрятанную ложь.
Слова, слова – осколки битых фраз. А ты смолчал, ты предпочёл поверить. Я буду жить – без слёз и без истерик… и доживу, пожалуй, до утра.
А утром… утром будет тишина и хруст шагов по крошеву из счастья.
И, всё-таки, не стоит возвращаться.
Боль спит пока. И видит счастье в снах.
2011
Романтическое
Мы познакомились в палатке –
нам дали спальник на двоих.
Ты что-то буркнул мне невнятно, нетрезво рухнул и затих.
Ах, как ты водкой пах и дымом! –
сомлели даже комары.
Ты стал мне вдруг необходимым.
Из всех таких же пьяных рыл ты был ниспослан в этот спальник
какой-то высшею из сил!
Ты так случился неслучайно, что наповал меня сразил.
Нас теснота к себе прижала,
и сладко застонала ночь,
и комары сложили жала торжественно у наших ног…
Ушла прекрасная эпоха, сгорели души и костры.
А нынче только мухи дохнут,
и донимают комары.
2011
Когда-нибудь…
Когда-нибудь,
когда он окончательно устанет
искать ответ в придуманном обмане
и улыбаться детям и собакам,
когда ему захочется уснуть
и слушать тишину –
он выключит мерцание галактик…
и это будет просто и не страшно,
как провожать отживший день вчерашний,
как слушать сонное дыханье