И на небе есть Крест, или Ловушка для падающей звезды
Шрифт:
— Боюсь, мне тогда уже будет все равно.
— Это ваши проблемы.
Опер прищурился и смачно прихлопнул журналом еще одну муху. И на сей раз попал! На прекрасном лице Евы появилось грязное жирное пятно. Нервы у популярного певца не выдержали:
— Да как вы… Как вы смеете!
Опер вскочил:
— Ходят тут всякие! Придурки! Маньяков сочиняют! Психушка по тебе плачет! Как же, певец он! Дежурный!
— Да я сам уйду! Обойдусь без вас!
Николай громко хлопнул дверью. Вот и поговорили. Тут только он вспомнил, что было еще незаконное
За воротами он тут же набрал Шантеля.
— Да? — через три бесконечно долгих гудка отозвался Лев Антонович.
— Лева, у меня проблемы. В полиции не хотят принимать заявление.
— А чего ты хотел? У них и без тебя работы хватает.
— И что делать?
— Думай.
Вернувшись домой, он попытался сосредоточиться, потом из окна спальни выглянул во двор и снова занервничал. Близоруко прищурился: кто там бродит под окнами? Неужели? Торопливо настроил телескоп и приник к окуляру. Ненавистное лицо преследователя приблизилось. Парень стоял, вглядываясь в окна квартиры своего кумира. Потом достал из кармана мобильный телефон. Николай вздрогнул и посмотрел на аппарат, лежащий на подоконнике. Тут же раздался звонок. Не брать трубку? Бесполезно. Он будет звонить весь день. Пока не дождется ответа. Краснов взял телефон:
— Да?
— Это я.
— И что ты хочешь?
— Поговорить.
— Утром поговорили.
— Можно я к вам поднимусь?
— У меня сегодня неотложное дело.
— Какое?
— Ты что, хочешь все про меня знать?
— Да.
Повисла долгая пауза. Певец мучительно думал, что делать. Надо выиграть время. Во что бы то ни стало выиграть время. А зачем? Что изменится?
— Коля, я сегодня должен поехать в одно место. Но один, понял?
— Хорошо.
— А сейчас мне надо отдохнуть.
— Я подожду.
Ждать парень, судя по всему, мог долго. До шести вечера Николай видел, как тот маячил во дворе дома. Это походило на детскую игру. Но всю жизнь так продолжаться не может. «Все, он меня достал», — подумал солист «Игры воображения». День был безнадежно испорчен. А ведь надо еще и работать. Записывать новый альбом, сочинять песни. Но работать в такой обстановке невозможно. До начала записей в студии надо от этого парня избавиться.
В половине седьмого он выглянул во двор и не увидел своего преследователя. Делать нечего, пора выходить из убежища. Коля быстро собрался, для презентабельности надел черный кожаный пиджак, кожаные штаны и пулей выскочил из дома. Стайка девчонок у подъезда взвизгнула:
— Ой, это он! Коля, мы тебя любим!
Нагнув голову, он торопливо пробежал к своей машине. Ехал, постоянно оглядываясь. Все время казалось, что следом пристроилась серебристая машина. Может, и едет. Пришлось, как в шпионском боевике, обрубать «хвост». Он резко стартовал на перекрестках, делал неожиданные развороты, выезжая на встречную полосу, пару раз чуть не попал в аварию. И все это
Только возле ресторана Николай сообразил: а как он узнает человека, которому назначил встречу? Выйдя с территории платной автостоянки, он достал из кармана телефон. Надо связаться и…
— Молодой человек! — взволнованная девушка бежала ему навстречу.
— Я?
— Да, вы! Моей подруге стало плохо, вы не могли бы помочь?
— Я? — Он беспомощно оглянулся: вокруг полно народу. — Вообще-то я тороплюсь. Может, вы кого-нибудь другого…
— Человеку плохо, а вы о своих делах! Такой же, как все! Девушке плохо, а все мимо проходят! Ну почему так? И что мне делать?
— А что с вашей подругой? — Он машинально отметил, что девушка очень хорошенькая.
— Я-то откуда знаю!
— Давайте я вызову «Скорую»?
— Не надо «Скорую». Она живет здесь, в соседнем доме. Помогите нам подняться наверх. Она полежит, и все пройдет. Всего-то третий этаж. Это дело пяти минут.
— Ну, хорошо, — сдался он.
Вторая девушка сидела на лавочке в маленьком скверике и редко, но очень глубоко дышала.
— Может, все-таки «Скорую»? — неуверенно спросил Николай Краснов.
— Нет, это просто токсикоз, — попыталась улыбнуться больная.
— Токсикоз?
— Ну да. Я беременна.
Он еще хорошо помнил Фису, поэтому потерял бдительность. Протянул руку девице, помог подняться со скамейки и бережно повел ее к дому, который и в самом деле был недалеко, метрах в пятидесяти. Ее подружка семенила рядом и беспрерывно щебетала:
— Вы нас простите. Танечка плохо переносит беременность, а он такой подлец, такой подлец! Он ее бросил! А я думаю: вдруг Танечка сейчас упадет в обморок? Ведь нельзя совсем без мужчины. Нельзя отпускать ее одну…
Они дошли до подъезда, хорошенькая подружка набрала код и открыла тяжелую дверь. Он помог беременной девушке войти в подъезд и спросил:
— Третий этаж?
Та кивнула.
Дом был старый, трехэтажный, дореволюционной постройки, с широченными пролетами между этажами и высокими потолками. Лифт похож на клетку в зоопарке, в современных домах таких уже не ставят.
— Танечке лучше в лифт, — тут же сказала подружка.
Все произошло, как в плохом кинофильме. Едва они вошли в лифт и подружка нажала на кнопку с цифрой «три», свет погас, и они втроем остались в полной темноте. Он растерялся:
— Неужели застряли?
— Вы не волнуйтесь, — совершенно спокойно сказала беременная Танечка. — Я сейчас позвоню вахтеру. — И начала нажимать на кнопки.
— Я же опаздываю! — отчаянно сказал он. — Уже опоздал! Мне срочно надо позвонить!
— Не волнуйтесь вы так. Сейчас придет техник и вытащит нас.
— Ну да! В семь часов вечера, в воскресенье!
— Это же центр! — сказала Танечка. Он снова отметил, что для страдающей токсикозом мамаши она слишком быстро пришла в себя.
Он торопливо набрал номер кредитора Эдика.