И настанет день третий
Шрифт:
Только я об этом подумал, как за запертой дверью что-то заскрежетало, а затем раздался сильный удар. На несколько секунд все стихло, однако не надолго. В дверь неистово забарабанили.
– Жиль! Жиль! – послышалось зловещее шипение.
– Лобасты?! – я с тревогой посмотрел на ремесленника.
– Они, – Жиль кивнул. – И чего пришли? Я же им и так все корзины отдал.
– Это они за нами пришли, – я напомнил ситуацию, – так что ты давай… не мешкай, ищи запасной ход.
– А чего его искать? Вон он ход, старьем всяким завален за ненадобностью. Только вот как по нему до кладовых
Все то время, пока Жиль искал нужную схему, в дверь не переставая колотили. Похоже, преследовавшие нас ведьмы впали в настоящий транс и теперь уже ни за что не отступятся, пока не разнесут в щепки ненавистную деревянную преграду.
Однако неожиданно стук прекратился. Еще с полминуты из туннеля слышалась возня, но вскоре и она стихла. Из всех звуков осталось лишь наше учащенное дыхание да мерное потрескивание масляных светильников.
– Ушли? – набравшись храбрости, я первый нарушил тишину.
– Ушли, – подтвердил Жиль. – Сейчас пойдут жаловаться своему господину.
– Анцыбалу?
– Ему самому, – ремесленник тяжело вздохнул.
– И что тебе теперь будет?
– Ничего хорошего, – Жиль о чем-то думал, теребя в лапах один из пергаментных рулонов.
– Убьет? – несмело предположил Сурен.
– Это вряд ли, – отрицательно покачал головой гомункул. – Может огнем пытать будут или водой, но не убьют это точно. Я ведь тут один-единственный мастеровой. Нового пока сделают, да пока выучат… много времени пройдет, не один год. А еще если неудачный экземпляр получится, то от него вообще толку никакого не будет. А работа не ждет. Золото должно добываться непрерывно, это ведь главное.
Знакомый тезис. Услышав его, мы с Суреном обменялись понимающими многозначительными взглядами. Жиль практически в точности повторил мои слова. Мы тогда обсуждали план побега, и я предположил, что главенство золота станет залогом нашего успеха. Выходит, не ошибся. Все так и есть на самом деле. Только бы вот добраться до кладовых, затем перебежать застывшее золотое озеро, а там и подъем на заветный седьмой круг. Дьявольщина, впереди еще столько трудов и препятствий, а вот времени в обрез.
– Жиль, прости, конечно, что так все вышло. Мы не хотели причинить тебе зла. Мы лишь хотели поскорее вернуться. – Мой взгляд лег на пергамент, который мастеровой продолжал сжимать в лапах. – Ты ведь нам поможешь, да?
– Чего уж теперь говорить, – Жиль тяжело вздохнул, – помогу, конечно.
Он раскатал на столе коряво начерченный план и стал водить по нему пальцем, что-то вспоминая и прикидывая. План больше походил на детский рисунок. Ребенку всучили карандаш, выдали листок бумаги и приказали не мешать вечно занятым взрослым. Малыш зажал карандаш в кулачек и стал с вдохновением рисовать портрет воспитательницы своей ясельной группы. У Бабы-яги не оказалось одного глаза, а волосы торчали как колючки у дикобраза.
– Вот тут находятся ямы с червями, – Жиль указал на кружок, изображающий на картине рот. – Этим путем вы дошли сюда, – ремесленник провел пальцем по закарлючке, символизирующий нос, и остановился на полузакрытом глазе. – А дальше… – Жиль призадумался и начал по очереди водить по каждой из волосинок. При этом
Услыхав знакомое название, я едва не задохнулся от радости. «Лестница позора», она ведь находится там, в самом начале седьмого круга. И если существует туннель, ведущий к ней, то это удача, счастье, это самое лучше известие, услышанное мной за всю свою жизнь!
– Жиль, стой! Остановись! Что ты только что сказал? – Я неотрывно смотрел на извилистую коричневую линию, на которой замер толстый палец ремесленника.
– А что я такого сказал? – гомункул испуганно заморгал.
– Ты только что сказал, что этот ход ведет к «лестнице позора».
– Ну, да, так оно и есть.
– Нам и нужно туда, именно туда!
– Но вы же работаете на рубке золота в восьмом круге? – Жиль был удивлен.
– Раньше работали, а теперь все изменилось, мы идем в другое место.
– Куда? – удивление Жиля переросло в испуг.
Черт побери, придется ему сказать. Ведь в конце то концов Жиль неплохой парень и не продал нас после первой встречи. Значит, не продаст и сейчас, по крайней мере, до тех пор, пока его не начнут пытать. Ну, а когда начнут… когда начнут мы уже будем далеко, и помешать нам не успеют, дело будет сделано. Взвесив все «за» и «против», я решился:
– Жиль, мы хотим сбежать отсюда, сбежать из ада. Именно поэтому нам и следует подняться как можно выше.
Я не стал вдаваться в детали побега. Ремесленнику незачем их знать, и ему и нам спокойней будет. Сейчас пусть только уяснит главное – мы отчаянные ребята и во имя заветной цели готовы на все.
– К воротам вы не прорветесь, там полно охранников, там Цербер! Вы погибнете! – Похоже Жиль и впрямь представил эту кровавую сцену, поскольку тут же в страхе закрыл лапами свою жабью морду.
– Это уже наша забота, приятель.
Я не удержался и похлопал гомункула по широкой сутулой спине. На удивление она оказалась бархатистой и горячей, короче обычная человеческая кожа. Поняв это, на душе у меня неприятно похолодело. Вдруг ясно представилось, как Жиля пытают, и на этой гладкой черной коже появляются кровоточащие раны и глубокие ожоги. Жутко, мерзко и это все из-за нас. Но что тут поделаешь, так получилось.
– Ладно, если вы сами не заботитесь о себе, то куда уж мне, – Жиль по-стариковски закряхтел и снова обратился к чертежу. – Вот это вход. Пойдете по туннелю до третьего поворота направо. Слышите, до третьего! В первый и во второй ни в коем случае не сворачивайте. Не хочу понапрасну вас пугать, но если свернете раньше, назад живыми уже не вернетесь. – Жиль сделал многозначительную паузу, проверяя дошли ли до нас его слова. Когда убедился, что дошли, ремесленник продолжил. – В третьем туннеле шагов через пятьдесят будет лестница. По ней и поднимайтесь. В конце лестницы еще туннель, и приведет он вас вроде как в тупик или в комнату без окон и дверей. Но это все не так, это все обман. Вы поищите получше. Там где-то чуток повыше пола рычаг есть потайной. Нажмите, и стена откроется.