И наступит день…

Адилман Надир

Верующие говорят «бес попутал», товарищи по работе – «не смирился с несправедливостью». Возможно, найдутся даже такие, кто скажет, что «плюнул в колодец, из которого воду пил». Но, будь уверен, большинство поймет и скажет «почувствовал себя ненужным».

Как бы не называлось это явление, одно совершенно точно, что как только человек чувствует свою невостребованность, возникает чувство обиды на все окружение, на родных, абсолютно на всех.

«Нужный камень не бывает тяжелым», гласит узбекская пословица. А вот человек, ставший ненужным, он как глыба большого размера. Из-за габаритов занимает больше места. И чтобы мелкие камни нашли свое место, иногда приходится сместить тот ненужный. Именно чтобы у мелких камней тоже было свое место, порой большие камни становятся уже ненужными. Большие камни – они как великие радости и большие катастрофы, случающиеся в жизни. Но, в любом случае, они неожиданные. А люди, как правило, никогда не готовы к неожиданным изменениям.

Возможно, это будет пессимистичным примером, но, в любом случае я приведу, чтобы четко сформулировать свою мысль.

Например, мы знаем, что состояние человека, долгие годы борющегося с каким-то недугом, постепенно ухудшается. Мы прекрасно понимаем, что лучи жизни покидают больного с каждым днем, порой даже ежеминутно. Мы пытаемся подготовить себя к той злосчастной вести, быть готовым к уже ожидаемой утрате. Но когда наступает тот момент, выясняется, что мы все еще не готовы услышать эту весть… Дружище, возможно, прочитывая эти строки перед твоими глазами тоже пробегает жизнь, и ты думаешь о своих надеждах. Возможно, ты еще молод, или был молодым, у тебя были большие мечты, может и сейчас есть?! Эти мечты не дают тебе сломаться, оторваться от жизни, и ты терпишь нынешние тяжелые условия, обстановку именно ради этих надежд. Я тоже был молод. У меня тоже были надежды. Надеялся, что, когда-нибудь у меня будет свой дом и я не буду больше снимать жилье. Кстати, я поделюсь воспоминанием тех времен, когда я еще снимал жилье и которым я делился в свое время в социальных сетях.

Дело было так. Я снимал жилье во дворе частного дома одной прекрасной семьи в Ясамальском районе Баку. Глава семьи был прекрасный человек. В то время мы называли его «хозеин» (измененная форма слова хозяин – прим. редактора). Ввиду того, что я задерживал оплату и не мог своевременно платить, хозяин часто ругал меня. Работал я в ближайшей булочной, продавцом, в вечернюю смену. Поэтому, голодным я не засыпал, хлеб у меня дома всегда был, а вот деньги у меня никогда не водились. Заработка едва хватало на то, чтобы прокормиться, и на проезд в общественном транспорте. По правде говоря, я бы мог найти себе какую-нибудь каморку еще дешевле. Но, найти такое уютное жилье, чтобы в нем было бы прохладно летом и тепло зимой как в этой комнате, было не легко. Тем более, за такую маленькую плату… Несмотря на то, что хозяин часто ворчал по этому поводу, он все же был хороший человек. Да и младшего брат, который в то время жил со мной, я уже не хотел утомлять переездами из одного дома в другой. Это было уже нашим чуть ли не тридцатым по счету пристанищем, и я даже не думал о том, чтобы переехать. Будучи родом из известного села Лахидж, я прекрасного понимал татский язык, на котором говорил мой хозяин-горец. О чем бы не говорили хозяева, я и брат понимали каждое слово. Но, я решил сохранить это втайне и воспользоваться этим в угоду себе. И слава Богу, что получилось. Радовался тому, что нашел выход из ситуации. Но, как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает.

В один из прекрасных дней к нам в гости приехал близкий родственник. Именно в этот день все перевернулось вверх дном…

Так, дружище, ты пока запомни, где мы остановились, а я расскажу подробно о корнях нашего хозяина. Дело в том, что история горцев уходит в древние века. По словам автора произведения «Дербентнаме», ворота «Баби-Алан» (Ворота Алан) находились вблизи стены Алган, то есть недалеко от реки Гильгильчай. Византийский историк Прокопий, живший в VI веке нашей эры, считал аланцев из рода массагетов. Племена горцев (Аланы) и бермеки управлялись по принципам благородства, чести, по законам верности традициям племени, переходящим от поколения к поколению.

Русский востоковед XIX века Н.В.Ханыков со ссылкой на «Книгу дорог стран» неизвестного арабского географа, жившего в IX-X вв. пишет, что в Хузистане наряду с русским и персидским языками в обиходе был и язык хузи. Отсюда следует, что язык хузи является древним языком, на котором говорят современные жители Хызы (Хызы – район на северо-востоке Азербайджана). Хузи не является персидским, но входит в ту же группу языков. Историки отмечают, что с древних времен население округа Хызы состояло в основном из бермекидов, говорящих на языке хузи. Хузиговорящие бермекиды – это азербайджанцы и они принимали участие во всех политических событиях, происходящих в стране и в формировании материальной и моральной культуры той эпохи. Они являются одними из самых древних жителей нашей Родины и сыграли важную роль в формировании современного азербайджанского народа.

Дядя Мирзаджан, постояльцами которого мы были, являлся достойным продолжателем рода горцев со славным прошлым. Он нуждался в деньгах, так как готовился выдать замуж дочь. Поэтому, выражал недовольство, когда я задерживал оплату. Дочку он выдавал тоже за соплеменника, за горца.

Как я уже говорил, язык горцев очень близок к языку лахиджов. Я слышал все разговоры, диалоги, знал буквально все, что было связано с подготовкой к свадьбе. Естественно, я знал и о проблемах. При обычных обстоятельствах дядя Мирзаджан вряд ли прислушивался бы

к моим советам и вероятно, не соглашался бы со мной. Но, так как я был в курсе всего происходящего, заводил разговор на такую тему, что он восторгался моей «мудростью». Естественно, ему и в голову не приходило, что я понимаю язык горцев. Таким образом, мой авторитет перед ним возрастал изо дня в день. Дошло даже до того, что хозяин даже в самых мелких вопросах советовался со мной. Так я в течение шести месяцев был «светом очей» дяди Мирзаджана. Он выдал замуж дочь, после свадьбы снес забор и построил маленький магазин с выходом на улицу. В том, что все эти дела шли как по маслу, безусловно, большую роль сыграли и мои советы. Взамен я оплачивал плату за аренду жилья в кредит, когда у меня появлялись деньги, почти по манату (денежная единица – прим. редактора). Признаюсь, что такая ситуация была мне не по душе, совесть день и ночь шептала мне, что я поступаю нехорошо. Вернее, кричала… Но, другого пути у меня не было. Надо было как-то прокормиться. Иногда я даже работал продавцом в его магазине и аренду выплачивал таким образом мелкими частями. Вот в один из таких, ничем не примечательных дней и приехал тот близкий родственник. Вечером мы сидели с ним во дворе. На самом интересном месте беседы гость, чтобы дядя Мирзаджан не догадался, перешел на лахиджский язык и высказал несколько жирных фраз в его адрес. Да… Вот таким образом моя тайна и раскрылась. Дядя Мирзаджан без каких-либо колебаний в прямом смысле слова вышвырнул нас на улицу. Повезло, что дело было не зимой. А наш черно-белый телевизор он оставил в залог. Только по истечению нескольких месяцев, когда мы оплатили аренду, он вернул нам телевизор и другие вещи.

Друг мой, тот предмет, похожий на телевизор ты тоже помнишь. В предыдущей книге я рассказывал, что, когда комнату на улице «Советской», в которой мы жили смыло дождем, телевизор тоже остался под водой. Именно в тот подвал мы и переехали, когда дядя Мирзаджан нас вышвырнул. Возможно, это был самый долговечный и уцелевший с советских времен черно-белый телевизор в нашей столице. И который канул в небытие в подвале здания на «Советской».

Ну, вот… Это и была моя история. Вернее, эпизод из прошлой жизни. Такие моменты бывают в жизни каждого человека…

Молчишь, чтобы не обидеть меня? Но я чувствую, что много говорю о себе. Все, конец! Обещаю! Перехожу к жизненной истории Сабины, Дениз, Фирузы, Мурада, Мансур бека, Айсель, Оксаны, Питера, Марьям и Сары…

Несмотря на то, что судьбы этих людей очень отличаются друг от друга, у них были ценности, объединяющие их. В их жизни была и горечь, и радость… Они пережили как неудачи и разочарования, так и победы. Каждый из них в разное время сталкивался с различными трудностями, испытаниями судьбы. Мне можешь не признаваться, но, я уверен, все время внутри светила надежда. Ты тоже скажешь: да, такое имело место и в моей жизни. А надежда на то, что…

И НАСТУПИТ ДЕНЬ…

Надежды умирают

Надежды умирают в людях, на которых надеялся…

Весной бакинский бульвар, прекрасный во все времена года, обретает особенный облик. Прохладный, легкий, весенний ветерок дарит странное чувство спокойствия. Мурад пришел сюда, чтобы разобраться с мыслями, очистить душу. Хотя он и смотрел на чаек, бьющихся об волны голубого моря в надежде найти лакомство, мысли его были далеко. Он думал о тех временах, когда у него не было ничего и никого. Морской бриз напоминал ему гору «Ниял», в объятиях которой находилась деревня Лахидж и легкий весенний ветер ущелья Вахми, на склоне горы Гюмушдаг (Серебренная гора – прим. редактора), ослепительно отражающей лучи солнца в течение всего дня. В одно мгновенье перед глазами пронеслись детские воспоминания, время, когда он мчался вверх и вниз по ущелью. Впервые сила мысли заставила его вернуться в дни такие далекие, как будто все это было вчера. Тогда все это казалось ему красочным, разноцветным. Как будто, весь мир был как на ладони. Так сказать, море было по колено. В начале все было прекрасно. Но, потом… А потом внезапно все потухло, все вокруг покрылось тьмой. Улыбка на лице Мурада застыла. Еще в студенческие годы, в течение одного года скончались и мать, и отец. Вместе с ними, как будто были похоронены и все надежды Мурада. И сейчас он чувствовал себя в весьма безнадежной, безвыходной ситуации. Сердце было наполнено печалью. Душевная разлука с селами, в которые давно он не ступал ногой, нагоняла тоску…

Впервые он чувствовал себя таким немощным, слабым, бедным. Крики чаек накрывали все вокруг. Мурад резко встал и быстрыми шагами направился к своему автомобилю последней модели, купленному два месяца назад. Он направлялся в Лахидж, в родное село, расположенное в 182 км от Баку.

То, что Мурад и Сабина учились в одном и том же университете, было не единственным, что их объединяло. На самом деле сюрпризы их судеб, полных неожиданностей, еще не заканчивались тем, что столкнули их в самый важный, решающий момент жизни. Они и в мыслях не могли бы себе представить себе, что несмотря на расставание, они снова сойдутся в одной семье. Но, об этом чуть позже…