И не будет больше слёз
Шрифт:
Никаких мыслей в голову не приходило. Он попробовал еще раз позвать Ареаса, но ответа снова не услышал.
Стоять без движения становилось все тяжелее и тяжелее, он почувствовал, что скоро просто потеряет сознание. Чуть шевельнул рукой и что было сил прижал ладонь к одной из острых ледышек. Новая боль немного привела его в чувство.
Сколько он так простоял - неизвестно. Вдруг откуда-то из-за спины вынырнул жирный, весь в складках, противный бес, обошел гроб вокруг, внимательно все рассмотрел и неожиданно подмигнул Артему. Затем напялил на нос очки и вынул откуда-то
– Ну что, - прогнусавил мерзавец.
– Будем отрекаться?
Слышимость была прекрасная, но Артем все-равно его не понял. Отрекаться? Отвлекаться? Развлекаться? Чего он хочет?
Бес, тем временем, поправил очки, развернул свиток и приготовил перо.
– Отрекаешься от Распятого?
– спросил он и уставился на Артема маленькими свиными глазками.
– От кого?
– не понял Артем. Он еще не знал, что с врагом вообще лучше не вступать ни в какие разговоры.
– От Распятого!
– завизжал бес, брызжа слюной и корчась.
Артем задумался. Как наяву, увидел перед собой счастливые глаза Лизы, услышал ее радостный голос «Христос воскресе»!
Все потихоньку вставало на свои места. Распятый - это Иисус Христос. А этим тварям зачем-то непременно нужно, что Артем от Него отрекся. Если твари так Его боятся, то это неспроста.
«Странно, - размышлял Артем, - зачем им надо мое отречение? Переманивают на свою сторону?» .
Он невольно сравнил Ареаса и этих уродов… От этого сравнения его даже передернуло… Ну уж нет! Не дождутся!
И вдруг в голову ему пришла очевидная, до обидного простая мысль - Он, распятый и воскресший Иисус Христос, и есть Бог! Как он раньше этого не понимал? Словно пелена спала с его глаз, мозг проснулся и лихорадочно заработал. От Бога он, Артем, отрекаться не будет. Пусть даже он пока не очень-то в Него и верит. Но если есть эти твари… если есть Ареас… то получается, что и Бог - есть? И пусть пока что он, Артем, совсем ничего не понимает, но переходить на сторону этих рогатых гадин он не собирается ни под каким видом. Бог ничего плохого ему не сделал, выходит, отречься от Него - предательство. А Артем был человеком чести.
– Да пошел ты!
– невежливо и даже задорно крикнул он бесу и рассмеялся. На душе вдруг стало радостно и легко, даже дикая боль в ногах немного поутихла.
Бес от неожиданности хрюкнул, ненавидяще взглянул в глаза Артему и пропал. Только забытый свиток остался валяться на земле.
Артем снова остался один. Эйфория от победы над жирным бесом быстро прошла, и он снова погрузился в тяжкие раздумья. Что теперь делать? Как долго он сможет выдержать эту ледяную пытку? Ему казалось, что то ли гроб его сжимается, то ли иглы растут. Как бы то ни было, свободного пространства оставалось все меньше, а ледяные иглы подбирались все ближе к его телу…
Сознание снова помутилось. Ареаса рядом не было, и Артему все происходящее снова стало казаться бредом или ужасным сном. Ареас как-то умудрялся поддерживать его «на плаву».
Артем
***
… - Сегодня мы не пойдем с тобой в садик, - сказала Алина, одевая сынишку понаряднее.
– Ур-ра!
– закричал Егорка.
– А куда пойдем?
– Мы пойдем в церковь.
– А что такое цек… церковь? А где это? Мы поедем на поезде?
– Егорка от волнения крутился и никак не давал застегнуть лямки джинсового комбинезончика.
– Нет, малыш, - Алина исхитрилась, поймала Егора, и с одной лямочкой было покончено.
– Мы пойдем пешком, это недалеко. А церковь - это такое место… такой дом, куда люди приходят просить Бога о чем-нибудь. Это называется молиться Богу. Мы с тобой будем молиться о том, чтобы наш папа выздоровел.
Егор перестал крутиться и задумался. Алина успела застегнуть вторую лямку, а Егорка все думал о чем-то. Потом поднял на Алину серьезный, не по-детски тоскливый взгляд.
– Бог поможет папе? На самом деле? Мама, а кто это - Бог?
Алина впервые разговаривала с сыном, как со взрослым человеком, на равных. От Егоркиного взгляда ей стало немного не по себе. Она застыла с расческой в руках, не зная, как объяснить сыну, Кто Такой Бог. Она и сама-то мало что знала о Нем. Наконец отложила расческу, присела перед сыном на корточки и с трудом заговорила:
– Бог, Егорушка, это Тот, Кто все знает и может. Все, что ты видишь - людей, зверей, деревья, - это все сотворил Бог. Понимаешь?
– И Котю?
– недоверчиво спросил Егор, глядя на пушистого серого котенка, спящего в кресле.
– Нет, мам, это неправда. Котю родила тети Машина кошка.
– А самую-самую первую кошку кто родил? Откуда взялась первая кошка?
– Алина, пытаясь объяснить что-то сыну, вдруг обнаружила, что и сама по ходу разговора начинает задумываться и размышлять. Оказалось, что, уча сынишку, она учится сама.
– Самую первую?
– переспросил Егор.
– Я не знаю. Самую первую кошку сделал Бог?
– Да, сынок. И кошку, и мышку, и слона. А главное – Он сотворил людей. Вот сейчас мы пойдем и помолимся, чтобы Бог помог нашему папе. Ты все понял?
– Да.
– Егор словно повзрослел на несколько лет, Алина поражалась перемене в сыне, произошедшей с ним после этого короткого разговора.
– Ой, мам, подожди!
Егорка умчался в свою комнату и вернулся, прижимая к груди яркую коробку. Алина узнала эту коробку - совсем недавно они с Артемом подарили сынишке радиоуправляемый самолетик, который умел летать, разворачиваться в воздухе и совершать посадку, повинуясь маленькому пульту.
– Егор! Мы же не гулять идем! Зачем тебе самолет?
– Я хочу подарить его Богу!
Алина опешила. Во-первых, она не была уверена в том, что Богу нужны жертвоприношения, тем более в виде самолетиков. А во-вторых, поразила та лёгкость, с которой Егорка решил расстаться с такой игрушкой. Но спорить ей не хотелось. Алина молча надела туфли и они вышли из квартиры. Что надо бы найти и надеть нательные крестики, она даже не вспомнила.