И не люби меня

Нуштаева Анастасия

– Нет, ну мне просто интересно.

Я отпустил рубашку, попытался ее вытянуть, но она как стала мятой, так больше не разглаживалась.

Дольше тянуть было невмоготу, так что я брякнул:

– Ты как будто не знаешь.

Папа не ответил. Лучше бы опять какую-то пошлость выдал, чем молчал. Я глянул на него, а он, чуть улыбаясь и чуть щурясь, глядел на меня.

– Что? – не выдержал я.

– Я просто не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы она…

– Папа, пожалуйста, – перебил я, хотя старался папу не перебивать.

Как

правило, его мысли были мне интересны настолько, что я хотел их дослушать. Но тут я знал, чем все закончится, и конец мне не нравился. Я не любил, когда меня к чему-нибудь склоняют. К тому же тут такое важное дело! Разве я не должен самостоятельно выбирать с кем строить жизнь?

– Я просто не понимаю, что в ней может не нравиться?

Я глянул на папу со вздернутыми бровями.

– Ну, кроме характера, – сказал он.

Усмехнувшись, я откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по подлокотникам. Не удержавшись, снова глянул в окно, на Дашу. Папе это понравилось.

– Нет, правда, – сказал он. – Знаю, тебе не хочется мне верить. Но сам подумай: разве ты найдешь в Крамольске лучший вариант, чем она?.. Здесь таких больше нет. А уезжать ты не собираешься, и слава богу.

Я молчал, словно задумался. На самом деле я знал, что папа прав. Вопрос в другом: зачем мне лучший вариант? Почему бы не удовлетвориться тем, у кого катышки на кофте и татуировки по всему телу, даже на лобке? Может, именно Лиза для меня лучший вариант. Какая разница из какой она семьи, сколько у нее денег, какое мне дело до ее манер и говора, если она мне нравится? Все так просто. Нравится – не нравится; люблю – не люблю. Зачем папа усложняет?

– Не всегда стоит полагаться на чувства, – сказал папа. – Они могут обмануть.

Я хотел фыркнуть, но сдержался. Из какого голливудского фильма он взял эту фразу? Да и на что же еще полагаться, как не на себя? Чувства редко меня подводили. Я достаточно проницателен, чтобы видеть людей, и потому чаще вовремя замечал, что они заставляют чувства меня обманывать. Не знаю даже, что мне нужно, чтобы перестать чувствам доверять. Наверное, очень крепко влюбиться.

– А как же мама? – спросил я. – Разве с ней у тебя дело было не в чувствах?

Мне всегда было интересно это спросить, но я стеснялся. А сейчас мгновение вроде подходящее.

Папа глянул на меня с удивлением и немного с презрением. Я взгляд выдержал – понимал, что на запретную территорию влезаю. Увидев, что я не догоняю, и что не отступаюсь, папа сказал:

– Конечно, в чувствах.

– Так в чем дело? – усмехнулся я, чуть со злобой, хотя не хотелось вносить в наш разговор такой оттенок. – Почему мне тоже нельзя ими руководствоваться?

– Все очень просто, Андрюш, – сказал папа. – Просто мы с твоей мамой встретились до того, как я разбогател. А тебе…

Папа запнулся. Я подумал, он хочет сказать: «А тебе не повезло родиться в богатой семье». Наверное, так и было, поэтому он умолк. Прозвучит ведь абсурдно. Папа это понял, заулыбался. И я ему

улыбнулся, но с поджатыми губами.

– Ты что же думаешь, – сказал я. – Что Даша меня за душу ценит?

Папа повел плечом.

– А ты знал, – продолжил я. – Что из-за танцев родители сказали, что не будут ее обеспечивать, как она диплом получит? Максимум до конца лета. Так что у нее всего два с половиной месяца осталось, чтобы меня охомутать… Я ей нужен, просто чтобы она не теряла свой уровень жизни.

– Ну мало ли что они ей там говорили, – сказал папа, посмотрев на меня с выражением, которое мне очень не нравилось. Словно я глупее, чем на самом деле. – Ей много чего сказать надо, чтобы не выкаблучивалась. И по жопе дать.

Я шумно выдохнул. Пусть папа видит, что я не согласен. Вслух я говорить этого не буду – надоело. Сколько еще раз такой наш разговор повторится?

Чтобы не смотреть на папу, я глянул в окно. Даша со всплеском слезла с матраса и теперь плыла вместе с ним к краю бассейна. Всплеск я не слышал – просто увидел, как на дюжину секунд вода вокруг нее словно вскипела. На ней был черный купальник. Ясно дело – мокрый, словно лоснящийся. V-образный вырез декольте доходил почти до пупа. Вроде не вульгарно, а так притягательно.

– Ты пойми, я тебе лишь добра желаю, – продолжал папа.

Он что-то еще говорил. А я не слушал – смотрел на Дашу. Как она потягивается, как водит руками по своему телу, задерживаясь на груди. Она так двигалась, словно знала, что за ней наблюдают… Вот блядь, она знала, что за ней наблюдают.

Я отвернулся через миг после того, как Даша на меня посмотрела и ухмыльнулась. Попался. Как Даша меня обнаружила? Между нами метров двести. Это же какое зрение надо иметь, чтобы заметить чужой взгляд? Мой взгляд, конечно, пытливый, прожигающий. Но все равно странно.

Вероятно, Даша не знала наверняка. Просто увидела мою машину, догадалась, зачем я приехал, предположила, в какой комнате я буду сидеть, и, вот, пожалуйста, устроила представление, хоть мы и не в «Эмпирее». Нет, конечно, мне понравилось. Просто… Разве не должен я с ней окончательно покончить, прежде чем встретиться завтра с Лизой?

Быстро, чтобы не передумать, я поднялся, оправил рубашку, и подошел к папе.

– Я пойду. Пока.

– Да ладно, не сердись.

– Нет, мне правда пора.

– Тебя кто-то ждет? – удивился папа. – Так поздно?

Я глянул в окно. Даша ждала. Сидела на краешке бассейна и болтала ногами. В мою сторону она больше не смотрела. Можно подумать, не было нашего быстрого переглядывания. Словно она не пыталась меня привлечь. Как бы там ни было, я сейчас думал именно о ней.

– Ладно, иди, – сказал папа.

Наверняка он перехватил мой взгляд. Но мне уже было все равно. Я просто хочу с ней покончить. Сказать правду в глаза, как бы тяжело это ни было. Хотя почему тяжело? Это ведь Даша. Мне на нее плевать. Она все стерпит. Может, решится потом мстить. Но это уже другой вопрос.