И немедленно выпил...

Annotation

Три истории про бухло и сражение при Мидуэе

И немедленно выпил...

Глава 1

И немедленно выпил...

Глава 1

СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ

57-летний контр-адмирал Фрэнк Джек Флетчер, кавалер высшей награды США – Медали Почёта – а на тот момент ко­ман­дир 17-го Оперативного соединения был не дурак вы­пить. Но, вместе с тем, он очень серьёзно относился к «сухому закону» на борту во вре­мя боевого похода. Так что требовал соблюдения

оного не только от под­чи­нё­н­ных, но и от себя, любимого.

К 27 мая 1942, когда его флагман, оставляющий ма­зут­ный след из повреждённых топливных танков авианосец «Йорктаун» входил в Пёрл-Хар­бор, соединение на­хо­ди­лось в том самом боевом походе уже 101 день, а за спи­ной ос­та­лись рейд на Новую Гвинею и первое в военно-морской истории сражение авианосцев в Коралловом море.

После швартовки контр-адмирал принял доклад командира своего флаг­ма­на, по­бла­го­дарил построенный на лётной палубе личный состав, после чего оставил мос­тик ави­а­но­с­ца, командованию которого предстояло руководить постановкой корабля в сухой док, и пригласил старших офицеров штаба соединения к себе.

Из сейфа флагманской каюты была торжественно извлечена давно дожидавшаяся своего часа бытылка виски. Ка­ких-то несчас­т­ных пол-галлона (1,9 л). Но едва са­мый младший из присутствующих – в чине капитана 2-го ран­га – разлил её по стаканам, раздался стук в дверь, и комингс каюты перешагнул незнакомый лейтенант. Это был по­сы­ль­ный из штаба Тихоокеанского флота, сообщивший, что главком фло­та ад­ми­рал Честер Нимиц срочно требует к себе контр-ад­ми­ра­ла Флетчера и его на­чаль­ни­ка штаба.

– Принято, свободны. – лаконично ответил Флетчер и с удовольствием отхлебнул из своего стакана.

– Сэр, прошу прощения, сэр, но адмирал Нимиц сказал «срочно»... – попытался объяснить ситуацию молодой офицер.

– Сынок, – командир 17-го ОС поудобней устроился в кресле и сделал ещё один глоток. – Я хоть и старый, но пока ещё не глухой. Сейчас мы не торопясь всё это допьём, после чего со всей срочностью отправимся к адмиралу.

У контр-адмирала Флетчера были все основания настолько своеобразно поспешать к своему од­но­каш­нику по военно-морскому училищу в Аннаполисе – ничего хорошего от этой встречи он не ожидал. Если считать, что на­зы­ва­ет­ся, «по очкам», то недавнее сражение в Коралловом море являлось однозначным тактическим поражением аме­ри­кан­цев. То, что на самом деле оно оказалось победой в стратегическом плане – было осознанно значительно поздней.

Однако всё обошлось, адмирал Нимиц выслушал личный доклад и оставил Флетчера на командовании. А затем огорошил сообщением, что никаких долгих ремонтов и отпусков пока не предвидится, потому как всего через три дня 17-е оперативное соединение должно отправиться на северо-запад, к крохотному атоллу почти точно посредине северной части Тихого океана, без особой оригинальности названному «Середина пути» – Мидуэй.

НА ЗАРЯДКУ СТАНОВИСЬ!

Личный состав палубных эскадрилий авианосца «Хорнет» мягко говоря недолюбливал ко­ма­н­ди­ра авиагруппы корабля, а капитан 2-го ранга Стэнхоуп Ринг отвечал им полной вза­и­м­но­стью. Поэтому когда 26 мая 1942 г. 16-е оперативное соединение, построенное во­к­руг ави­а­но­с­цев «Энтерпрайз» и «Хорнет», на двое суток зашло в Пёрл-Харбор перед тем как от­пра­ви­ть­ся к Мидуэю, то авиагруппа «Энтерпрайза» была отправлена в 36-часовое уво­ль­не­ние (для пилотов на такой случай специально бронировались номера в «Ко­ро­ле­в­с­ком Га­ва­й­ском отеле» Гонолулу), а вот авиагруппа «Хорнета» волевым решением её ко­ма­н­ди­ра была оставлена на казарменном положении на авиабазе морской пехоты Эва. По­с­ко­ль­ку

никакой военной необходимости в данном решении не было, то это было вос­при­ня­то исключительно как самодурство и мелкая месть старшего офицера, не су­мев­ше­го за­cлу­жить авторитет и уважение своих подчинённых.

Дошло до того, что командиры эскадрилий, и даже некоторые пилоты постарше званием, высказали в лицо Рингу всё, что они думают о его профессиональных и личных качествах, за что получили соответствующие взыскания. Однако скандал ска­н­да­лом, а готовиться к предстоящему боевому походу тоже было нужно. Начальство авиагруппы и эскадрилий вскоре от­пра­ви­лось утрясать многочисленные вопросы по снабжению в расположенный в 11 км Пёрл-Харбор, а расстроенный лётный состав остался предоставленным самому себе.

Впрочем, они недолго завидовали своим коллегам, отдыхающим в шезлонгах у ба­с­сей­на и пляжа отеля или в барах Гонолулу – не говоря уж о более интересных перспективах на вечер – а вполне ожидаемо решили ком­пен­си­ро­вать недостаток качества отдыха интенсивностью оного, благо в офицерской столовой авиабазы тоже имелся бар, где тоже на­ли­ва­ли. Состав тамошнего фирменного пойла под названием «коктейль Бэйкерз Пойнт» уже забыт, но судя по тому, что доблестные летуны к ночи благополучно упились в хлам и устроили драку – данная смесь была достаточно забористой.

В обычной ситуации уважающего себя морпеха не нужно дважды просить заняться древним и уважаемым видом спорта под названием «набей морду флотскому», однако на этот раз хозяева авиабазы понимали, что ребятам через пару дней в бой, и на провокации не поддавались, так что возжелавшим почесать кулаки флотским лётчикам пришлось драться между собой. В фольклор базы Эва данное мероприятие вошло под названием «пилотский мальчишник».

Командир 8-й торпедоносной эскадрильи авианосца «Хорнет» капитан 3-го ранга Джон Уолдрон очень серьёзно относился к физ­под­го­то­в­ке своих подчинённых, поэтому утренняя зарядка с пробежкой и силовыми упражнениями была в его подразделении обязательным элементом распорядка дня как на авианосце, так и на берегу, вне зависимости от времени года и погоды.

Весь день 26 мая он провёл в Пёрл-Харборе, выбивая для своих старых «Девастейторов» неположенные им по штату спаренные ту­ре­ль­ные пулемёты, а на рассвете следующего дня выехал на авиабазу Эва чтобы провести зарядку. Ка­ко­гo же бы­ло его воз­му­ще­ние, когда на команду «подъём» его доблестный личный состав отреагировал лишь ещё более громким хра­пом. Впрочем, заполнявший казарму аромат перегара не оставлял никаких сомнений по поводу при­чин подобной реакции.

К дисциплине во вверенном ему подразделении Уолдрон относился не менее серьёзно, чем к физподготовке, да и вообще за последние сутки количество бардака как-то слишком превысило среднюю фло­т­с­кую норму. Так что командир эскадрильи решил не драть лишний раз глотку, а де­й­с­т­во­вать более радикально – попросту разрядил в воздух весь магазин своего «Ко­ль­та» М1911. Единственное, он благоразумно не стал дырявить 45-м калибром потолок ка­зар­мы, а стре­лял наружу, в проём открытой двери.

Не забываем, что всё это про­и­с­хо­ди­ло рано утром, посреди авиабазы и в военное время, причём менее трёх месяцев спустя по­с­ле­д­ней япо­н­с­кой попытки авиабомбардировки Пёрл-Харбора 4 марта 1942 г. По­э­то­му мо­р­пе­хи в близ­ле­жа­щих казармах на подобную побудку отреагировали вполне аде­к­ват­но – по­х­ва­тав оружие они выскочили наружу, где увидели картину маслом: не­то­ро­п­ли­во бе­гу­ще­го по базе мо­р­с­кого лётчика со знаками различия целого капитана 3-го ра­н­га, со­п­ро­во­ж­да­е­мого не­с­т­ро­й­н­ой колонной своего мучаемого похмельем воинства.