И нет конца паломничеству
Шрифт:
Тревожно звенело внутри казалось бы уже почти полностью забытое, похороненное, теребила мысль: могло ли случившееся быть чудом? Или… чем-то, противоположным по своей природе?
…В детстве смотрел на закатные облака, и виделся ему там чудесный град Иерусалим с облачными башнями и голубыми складками улиц. Настоящий Священный Град оказался грязен, прожарен солнцем и пахуч, как любой азиатский город. И вот теперь Ризу показалось: те облачные шпили опять показались вдали.
Грачу придется ответить ему на пару вопросов, это как пить дать.
Интерлюдия 2.
Когда Гарольд впервые заговорил о своих видениях с отцом-наставником, тот прежде всего хотел знать, являлись ли Гарольду обнаженные женщины и мужчины.
— Да, отче, — послушно ответил Гарольд, — иногда они обнажены, но очень редко. И всегда разные. И всегда залиты кровью, если только их не утопили или не отравили так, что тело распухло и выпирает из одежды.
— Похоть и смерть всегда идут рука об руку, Гарольд, — проговорил отец-наставник. — Это наущение дьявола, борись с ними.
Но какой искус плоти таился в том, что трое господ в дорогих плащах поверх кольчуг подстерегли на дороге купца с охраной, перерезали всех и забрали деньги? В чем был глубокий темный смысл этой извращенной фантазии, думал Гарольд — в тщете богатства или в насмешке над мирскими предосторожностями?
(Он не сразу догадался, что отец-наставник просто не понял, захотел увидеть в его откровениях более обыденный смысл.)
Через день богобоязненные крестьяне подобрали тело купца на дороге и подкинули в монастырь, отпевать. На теле не было ни единой нитки, и беднягу хотели похоронить как нищего. Гарольд один сказал: «У него есть семья в городе. Дочка и ее муж, они приглядывают за лавкой, когда он ездит с товаром. Пошлите за ними, они оплатят похороны, а пока его можно положить в подвале, там сейчас холодно».
Когда зять купца был найден и в самом деле привез в монастырь отличного сукна и пару бурдюков, наставник отозвал Гарольда к себе и, угощая вином, которого обычно послушникам не доставалось, долго выспрашивал.
В конце же сказал:
— От бога твои видения или от дьявола, Святая Церковь многое получит с того, что использует их, сынок.
— Но я не вижу по заказу! — возразил Гарольд. — Я не знаю имен! Я не всегда разбираю даже местность! Это… чаще всего крестьяне, воры, мастеровые или, я не уверен, отче, но, наверное, падшие женщины?..
— Мы будем молиться, мальчик мой, — проговорил наставник. — И наш Повелитель ниспошлет нам ясность. А пока вот что — разговариваешь ли ты во сне?
Гарольда отселили в отдельную келью, из которой его почти не выпускали, и дотошно расспрашивали, что он видит каждый день. А он видел многое: и развороченное брюхо нищей побирушки, забитой у храма двумя пьяными господами забавы ради; и мастера-кузнеца, которого два подмастерья, сговорившись, прижгли его же щипцами; и жену почтенного магистра-законника, что подливала белладонну своему мужу…
Через два месяца такой жизни Гарольд бежал из монастыря. Он обнаружил, что в дороге виденья слабели, притуплялись; и еще обнаружил, что видений тем меньше, чем меньше вокруг людей. Но тем сильнее видения били исподтишка — и Гарольда рвало на обочине дороги в Провансе, когда перед
Ответа не было.
Глава 2. Вилланка
В доме на окраине Ипсвича не оказалось никого, кроме глухонемого слуги. Тот отдал Ризу карту, где чья-то рука отметила воском, во-первых, Лондон, а во-вторых, несколько точек по дороге на Эссекс, примерно в дневных переходах; Риз предположил, что там имеются деревни либо постоялые дворы — сам он никогда прежде этим трактом не ездил. На конюшне его ждала неплохая лошадь — хоть и излишне смирная на вкус Риза.
Риз догнал Грача уже вечером: тот не торопился, остановился в первом же селении на постоялом дворе. Хозяин почти сразу провел Риза в комнату наверху, где ужинали таинственный наниматель и его доверенный человек, тосканец с квадратным лицом.
Третьей тарелки, для Риза, не было, что неудивительно на постоялом дворе, но тосканец сразу же подвинул ему свою, приглашая разделить трапезу.
Повинуясь кивку Грача, тот присел за стол.
— Я спас юношу, ваша светлость, — начал Риз без преамбул. — Вот только он там был не один.
— Не один? — нахмурился его патрон. — То есть у нападавшего были подельники?
— Нет, нападавший как раз действовал в одиночку. Вор, может быть, даже разбойник, но в хладнокровного убийцу еще пока не превратился. Имел какие-то неприятности в Провансе, из-за которых и сбежал прямо сюда… Я потом еще навел справки: жертва атаки — сын богатого купца, но особой вражды ни он, ни его отец ни с кем не имеют. Нет причин думать, что кто-то нанял мальчишку для убийства.
— Очень хорошо, — кивнул Грач невозмутимо, будто ничего иного и не ожидал.
Риз скрипнул зубами, но сказал спокойно, даже с деланным почтением:
— Видите ли, сэр, там было два человека в голубых мантиях. И обе с цветочным узором.
Грач слегка поджал губы и подался вперед — Риз решил, что он и правда удивлен.
— Вот как, — медленно проговорил он. — И как же вы догадались, кто из них будет мишенью нападения?
— Я не догадался, — пожал плечами Риз. — Мне повезло: один из них вышел из церкви раньше другого.
— Надо же… А ведь такая редкая деталь! Определенно, я допустил оплошность.
— То есть вы все это подстроили, ваша светлость? — резко спросил Риз. — Что же это, вы проверяли меня?
— Проверял, да, но нападение я ни в коем случае не подстраивал, — качнул головой Грач.
— Но откуда вы о нем знали? Сперва я решил, оно было подготовлено. Кто-то сказал вашему доверенному слуге, вы обратились ко мне — простая цепочка, — Франко любил повторять, что по-настоящему ничего нельзя скрыть, тайное рано или поздно все равно становится явным. — Но если тот вор выбрал жертву случайно, и жертва эта также случайно оказалась достаточно спесива, чтобы попробовать схватить грабителя на месте и за то пострадать… Я не вижу, как вы могли бы предсказать это. Что же это, происки дьявола?