И невозможное возможно

Светлова Анна

Перед ними предстало высокое и очень красивое здание, целиком сложенное из бледно-розового камня.

— Какой огромный дом! — воскликнула Сола, проснувшись от внезапной остановки. — Господин Лео, зачем вам нужен такой большой дом, у вас ведь нет семьи?

— Сола, как тебе не стыдно задавать такие бесцеремонные вопросы? — одернула дочь Даяна.

— Все в порядке, — громко рассмеялся Лео. — Мы с Солой давние приятели и можем задавать друг другу любые вопросы. Я строил это имение в память об одном очень дорогом мне человеке. Мне хотелось,

чтобы дом одаривал своих обитателей светом, чтобы всем в нем было уютно и тепло даже зимой.

— А где этот человек сейчас? — удивленно протянула девочка. — Почему он не живет с вами?

— Она умерла, — тихо ответил Лео. — Страшная трагедия унесла ее жизнь много лет назад.

Они поднялись по высокому крыльцу, обрамленному белыми колоннами. Стоило Соле войти в дом, как ей навстречу бросился пес.

— Гром, я тоже рада тебя видеть, — весело смеялась девочка, а собака, изо всех сил виляя хвостом, бросалась к ней и пыталась лизнуть, всем своим видом выражая бурную радость.

Пес насторожил уши, когда следом за Солой вошла Даяна; затем вскочил и с громким лаем бросился к бывшей хозяйке. Он едва не сшиб ее с ног.

— Удивительно! — ошарашенно произнес Лео. — Грома боятся все вокруг, а с вами обеими он ведет себя так, словно знает уже много лет.

— Видимо, мы ему понравились, — улыбалась Сола. — Правда, мама?

Даяна протянула руку и погладила пса по голове.

— Я тоже очень рада тебя видеть, Гром, — прошептала она.

— Стен, покажи нашим гостям их комнаты, — проговорил Лео, обращаясь к дворецкому, стоявшему поодаль. — После длинной дороги нам всем нужен отдых.

— Дом наполняется счастьем, когда в нем слышен детский смех, — произнес тихий женский голос.

У высокой лестницы, ведущей на второй этаж дома, стояла седовласая женщина в строгом черном платье. Никогда еще ее лицо не напоминало мраморное изваяние, как в этот момент.

— Добрый день, тетушка, — тепло поприветствовал ее Лео. — Леди Даяна, Сола, разрешите вам представить тетушку Гертруду.

— Здравствуйте, — тихо проговорила Даяна, присев в легком книксене и застыв бессловесной статуей.

— Приятно познакомиться, тетушка Гертруда, — громко произнесла Сола.

Глаза женщины расширились от удивления. Она поочередно смотрела то на закрытое вуалью лицо Даяны, то на девочку, то на Лео.

— Кто тебя видит впервые, не знает, кто-то при этом упорно молчит, — еле слышно проговорила тетушка.

— Не обращайте внимания. Ее слова бывает очень сложно разобрать. Позднее вы сможете насладиться обществом друг друга, — улыбнулся Лео.

Из дверей соседней комнаты вышла горничная — женщина лет тридцати — сорока, с невысокой, коренастой фигурой, рыжими волосами и грубоватым, простым лицом. Трудно представить себе образ менее романтический.

— Пойдемте, я покажу вам комнаты, — сказала она низким голосом и повела Даяну и Солу наверх.

Пес следовал за ними по пятам, все еще проявляя признаки волнения.

Глава 44

Утро

следующего дня выдалось солнечным. Пока Даяна одевалась, она обдумывала все, что произошло с ней за последние дни, и спрашивала себя: не сон ли это? Она не могла окончательно поверить в то, что снова ее нога ступила на земли Сент-Лиона.

Когда она спустилась в холл, то до нее в открытую стеклянную дверь донесся свежий благоухающий ветерок. Кажется, даже природа радовалась ее появлению здесь. Птицы распевали песни, солнце играло лучами на влажной траве, но веселее всего звучала музыка в сердце. Точно чьи-то невидимые пальцы прошлись по струнам.

Даяна спустилась с крыльца и пошла в сторону ажурной белой беседки, увитой зеленью дикого винограда.

Она очень любила раннее утро — время нежной предрассветной тишины со сладким обещанием нового дня. Воздух вокруг наполнялся жужжанием насекомых, легким ароматом цветов и свежестью, будто только что пролился дождь.

Беседка оказалась свободной. Она села на солнечной стороне, ловя лучи восходящего светила.

— И солнце пусть тебе сегодня светит! — раздался позади тихий голос. Обернувшись, Даяна увидела тетушку Гертруду.

Войдя в беседку, женщина села напротив и, взяв ее за руку, проговорила:

— Узрела я, как из-под покрывала проглядывает страх, какой узор судьба нарисовала на розовеющих щеках.

— Тетушка, — преодолевая рыдания, всхлипнула Даяна.

— Сквозь время вижу я родные лица, они повсюду следуют за мной.

— Я поняла, что ты меня узнала, — проговорила Даяна. — Только теперь у меня другое имя.

— За вдовьим покрывалом прячем мы свой страх, но любящее сердце видит зорко.

— Я не надеялась увидеться с тобой и так рада, что ты жива и здорова.

— Заботливый друг оградил от гадюк, — проговорила Гертруда, осторожно приподнимая вуаль на лице Даяны.

— С покрытым шрамами лицом ты стала госпожой графиней.

— Ты права, я была замужем, но сейчас уже вдова.

— Почему любовь отвергла ты?

— Я долго ждала своего жениха, но потом получила письмо, в котором он сообщил, что оставляет меня ради обручения с другой женщиной, — тяжело вздохнув, произнесла Даяна.

— Обман в словах и верить им не надо.

— Сейчас я уже не знаю, чему верить, а чему нет. Он помнит меня молодой и красивой, и пусть в его памяти я такой останусь.

— За что наказываешь дочь? Ребенок тянется к отцу.

— Ты даже это поняла, моя прозорливая тетушка, — иронично хмыкнула Даяна. — Так будет лучше для всех. Мне не нужна его жалость. Лео молод, полон сил, у него хорошее положение при дворе. Рано или поздно он захочет жениться, а внебрачный ребенок только все осложнит. Пусть лучше все остается как прежде. Я не стану препятствовать их общению, но и говорить им правду тоже не буду.

— Пусть будет так. Душой всегда я буду рядом.

— Леди, доброе утро! — послышался голос.