И ни на одно мгновение дольше
Шрифт:
Захария взял в руки бубен и стал задавать ритм. Застывшая перед этим Далия встрепенулась, подняла руки над головой и, потряхивая колокольчиками в такт бубну, начала танец.
Сначала движения были медленными и плавными, но ритм ускорялся и движения становились быстрее и соблазнительнее. Она то извивалась как змея, подкрадывающаяся к невидимой жертве, то нападала как хищная кошка. Князь и все его гости не могли оторвать глаз.
– За ночь с такой девушкой можно отдать все, что она попросит, – наклонившись к брату, хитро улыбаясь, произнес Сирт. – С этой красавицей
– Ты свою, кажется, уже потерял, – шутливо толкнула его в бок сидящая рядом молодая жена.
– Лада, не волнуйся, – вступился за брата князь, не отрывая глаз от танца. – Даже для меня эта девушка недоступна. Ее старик бережет как зеницу ока.
– Вы как слепые котята, – рассмеялась девушка. – Недоступные девушки не танцуют перед мужчинами на столах. Она лишь наживка. А старый Захария ждет, когда вы ее проглотите поглубже.
– Не выдумывай. Ты просто ревнуешь, – обнял жену Сирт, – потому что не умеешь так танцевать.
В это время в руках у танцовщицы появились два кривых кинжала. Она то крутилась волчком на кончиках пальцев, то взлетала будто птица, и все это время на ее лице была загадочная улыбка. Мужчины видели в этой улыбке желание и страсть, а Лада – ложь и презрение.
Скорость танца была уже ошеломительной, будто река, собрав в себя мелкие ручьи, дошла до крутого склона и теперь, почти ничем не сдерживаемая, неслась по перекатам, приближаясь к водопаду.
Лада убрала с плеча руку Сирта, встала и, ничего не объясняя, пошла в сторону двери. Проходя мимо советника князя, девушка негромко, но так, чтобы он точно услышал, произнесла:
– Я все твои мысли, старый пес, знаю лучше тебя, – она увидела настоящий страх, растерянность в его глазах и усмехнулась. – Будешь вредить Городу, я сама вырву твое сердце и скормлю его воронам.
Светловолосая красавица Лада была одним из лучших воинов в дружине Сирта, и Захария не сомневался, что она сдержит свое слово не раздумывая.
Глава 3
Павел Петрович спустился с поезда на низкую платформу и, закинув на плечо одну лямку рюкзака, направился в сторону небольшого двухэтажного вокзала. Вдоль вагонов, мимо вышедших размяться на перрон пассажиров, бегали бабушки, продавая пирожки, блинчики, вареную картошку с солеными рыжиками и уже поспевшую, похожую на капли янтаря, свежую морошку.
Внутри светлого стеклянного здания Павел несколько минут полюбовался на огромную во всю стену картину местного художника с громким названием «Родина». На ней небольшая лесная речушка, подмывая корни старых елей и сосен на берегу и создавая водовороты, огибала красно-коричневые гранитные валуны и у деревянного полуразрушенного моста растворялась в глубоком черном омуте.
С бодрым настроением, которое бывает, когда после долгих болезненных сомнений решился на какой-то серьезный поступок, напевая себе что-то под нос, он вышел на стоянку такси. Ехать было далеко, но он легко договорился с пожилым водителем и через три часа был в той деревне, которую наметил еще в Москве, как конечный пункт поездки.
– Лет двадцать сюда
Недалеко от дороги Павел Петрович увидел женщину, которая пыталась загнать обратно выбравшихся из-за покосившегося забора овец. Он подошел, поздоровался и спросил, у кого в деревне можно снять комнату.
– Вон, на горке дом с коричневой крышей, – показала она прутиком. – Дом большой, а хозяин один живет. Рад будет постояльцу.
– Спасибо. А как его зовут?
– Дед Захар, – ответила женщина, поймав за загривок большую овцу. – Он болтливый и со странностями. Раньше учителем в нашей школе был. Зато не пьет целыми днями как другие. А вы по делам или так?
– Я историк. Хочу поискать здесь город, исчезнувший давным-давно.
Женщина выпустила овцу и повернулась к Павлу.
– А ведь тот дедушка, к которому я вас направила, тоже какой-то город все ищет… Говорит, внучка у него там пропала. Только вы сразу его о том городе не спрашивайте. Здесь, в деревне, все считают его немного не в себе и подшучивают над стариком. Может обидеться.
Через несколько минут Павел Петрович подошел к большому дому, отличающемуся от остальных. Все его стены и высокий фронтон были разрисованы необычным орнаментом. Диковинные яркие цветы чередовались с изображениями неизвестных, немного пугающих зверей и птиц с человеческими головами. Засмотревшись на переплетающиеся узоры, Павел не увидел сидящего на скамейке у забора в тени большой черемухи дедушку.
– Эти картинки мне каждый день снятся, – тихим голосом привлек к себе внимание старичок. – Будто они из какой-то другой жизни. Надеялся, что если я их на стенах нарисую, то может вспомню что-нибудь. Но не получилось.
– Здравствуйте. Извините, я вас не заметил, – чуть растерялся от неожиданности Павел Петрович. – Вы, наверное, хозяин?
– Хозяин, хозяин, – быстро закивал головой дед и, хитро прищурив без того узкие глаза, внимательно посмотрел на гостя. – А вы по какому делу? – спросил он.
На нем был старый бесформенный военный китель неизвестной страны, кепка и стеганые штаны, которые, несмотря на жару, он заправил в короткие валенки. На широком смуглом лице в паутине мелких морщин нос и губы почти не выделялись, но всепонимающие пронзительные глаза почти скрытые тяжелыми веками светились как два раскаленных уголька,
– Мне сказали, что я могу у вас комнату снять, – неуверенно сказал Павел Петрович, и подумал, что, наверное, лучше было бы поискать жилье у какой-нибудь одинокой бабушки, которых наверняка много в деревне, чем у этого странного деда, но было уже поздно. Тот, кряхтя, встал, взял Павла за локоть и потянул в дом.
– Я так и знал, так и знал… – бормотал он на ходу. – А вы надолго?
– Не знаю. Как получится, – ответил Павел Петрович, понимая, что уже не сможет отказать, даже если комната ему не понравится. – Я историк. Хочу проверить одну легенду.