И ночи нет конца
Шрифт:
Трактор замер. Удивительное дело — на таком-то крутом склоне. Я даже не ожидал. Нет никакого сомнения, судя по визгу изношенных тормозных колодок, остановили его намеренно.
Лишь теперь я понял причину остановки. В кабине водителя что-то происходило. Но что именно, мы не знали. Приходилось перепрыгивать и обходить десятки трещин. Приблизившись ярдов на тридцать, мы увидели, что между Солли Левином и Корадзини идет отчаянная борьба. Как ни странно, Солли Левин одолевал соперника. Навалившись на Корадзини, сидевшего за рулем, он что есть силы бил его лысой головой по лицу. Зажатый
Дверца кабины неожиданно распахнулась, оба вывалились из нее. Они что есть мочи колотили друг друга. Понятно, почему Солли бил противника головой: руки его были связаны за спиной. Надо обладать отчаянной храбростью, чтобы решиться напасть на Корадзини. Но Солли не суждено было воспользоваться плодами своего мужества. Выхватив наконец пистолет, преступник в упор выстрелил в старика. Я опоздал всего на долю секунды.
Кинувшись на Корадзини, я выбил у него из рук пистолет. Но помочь Солли было уже нельзя. Обливаясь кровью, он лежал, скрючившись, на льду. В эту минуту меня отшвырнули в сторону. Джонни Зейгеро смотрел на бездыханное тело, распростертое у его ног. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Джонни повернулся к Корадзини. Лицо юноши было бесстрастно.
Но в глазах преступника я увидел страх. Видно, поняв, что ему пришел конец, Корадзини пустился наутек. Он бежал, ища укрытия среди моренной гряды, расположенной в десятке ярдов от нас. Однако не успел он сделать и нескольких шагов, как Джонни настиг его. Оба упали на лед. В ход пошли кулаки, ноги. Борьба происходила в зловещем молчании. Каждый из соперников знал, что дерется за собственную жизнь.
— Брось карабин! — Услышав голос, я обернулся. Сначала я увидел лишь бледное, без кровинки, лицо Маргариты. В карих глазах ее застыли мука и страх; я машинально вскинул карабин.
— Брось! — повторил Смоллвуд спокойным голосом. Убийца выглядывал из-за спины девушки, прикрываясь ею, как щитом. Руководствуясь холодным расчетом, преступник дождался минуты, когда мы отвлечемся. — Твой приятель тоже. А ну, живо!
Помедлив, я посмотрел на Хиллкреста, державшего в руках оружие. В эту минуту раздался хлопок. Вскрикнув от боли, Маргарита схватилась за предплечье.
— Я сказал: живо! Следующую пулю всажу ей в плечо. — В тихом голосе прозвучала угроза. Лицо преступника было бесстрастно. Я ни секунды не сомневался: этот слов на ветер не бросает. На лед с грохотом упали два карабина — мой и капитана Хиллкреста.
— А теперь столкните их вниз.
Мы повиновались, не в силах что-либо предпринять, просто стояли, наблюдая за ожесточенной схваткой, происходившей на леднике. Ни одному из бойцов не удавалось подняться на ноги: было слишком скользко. Наверху оказывался то один, то другой. Ни один не уступал другому в силе. Зейгеро был измучен долгим ночным походом, а обмотанные бинтами руки не позволяли ему ни схватить соперника, ни нанести решающий удар. И все же перевес был на его стороне. Вопреки моему утверждению, что Джонни никогда не доведется выйти на ринг, юноша наносил Корадзини один удар за другим. Вспомнив, как он сбил с ног Корадзини, я испытал нечто похожее на жалость
Но тут же спохватился: нашел кому сочувствовать — Корадзини. А чем он лучше Смоллвуда, который намерен убить Маргариту. Ему это не труднее, чем прихлопнуть муху. Я взглянул на скрючившуюся на льду фигурку, и жалости к Корадзини как не бывало.
Лжепастор немигающим взором наблюдал за соперниками, готовый в любой момент пустить в ход пистолет. Но Зейгеро почти все время находился внизу.
Зажав голову Корадзини одной рукой, другой он что есть силы молотил его.
«Промышленник» только стонал от боли. В конце концов, охваченный страхом, он вырвался из рук соперника и побежал. Но вместо того чтобы искать защиты у Смоллвуда, бросился к груде камней. Вскочив, боксер кинулся следом. Да так стремительно, что Смоллвуд промахнулся.
— Позовите своего приятеля Нильсена. — По-видимому, поняв, что происходит за моренной грядой, Смоллвуд заговорил решительным тоном, даже не удосужившись посмотреть на Джекстроу, бежавшего к нам в сопровождении зимовщика из партии Хиллкреста. До него оставалось не больше пятидесяти ярдов. — Пусть и он бросит карабин. В ущелье! Быстро!
— Джекстроу! — крикнул я хриплым голосом. — Брось ружье! Он целится в мисс Росс. Он собирается застрелить ее. — Каюр остановился, едва не упав на льду, и замер на мгновение. Услышав мою просьбу, он неторопливым движением бросил карабин в ближайшую расселину и неспешно подошел к нам.
— Он шевелится, Мейсон! — схватил меня за руку Хиллкрест. — Он жив! Капитан указывал на Левина. Тот и в самом деле едва заметно шевельнулся. Я ведь не осматривал его. Мыслимое ли дело, чтобы профессионал вроде Корадзини, стреляя в упор, мог промахнуться? Не обращая внимания на Смоллвуда, я опустился на колени и пристально посмотрел на Солли. Хиллкрест не ошибся. Старик дышал. От виска к затылку шла глубокая царапина.
— Кожа содрана. Возможно, контужен. Только и всего, — заключил я, поднимаясь со льда. Я невольно оглянулся в сторону груды камней. — Но Корадзини все равно конец.
Я догадывался, что там происходит. Не слышно было ни диких воплей, ни брани. Но от этого становилось еще страшнее. В тот момент, когда Смоллвуд, по-прежнему прикрываясь девушкой как щитом, спрыгнул с трактора и торопливо зашагал к каменной россыпи, оттуда раздался душераздирающий вопль. У меня волосы встали дыбом от этого крика. Даже Смоллвуд остановился как вкопанный.
Послышался мучительный стон, и все стихло. Не было ни шума, ни криков, ни шарканья ног, ни придыхов, сопровождающих удары. Тишина.
Придя в себя, Смоллвуд подошел к самым валунам и лицом к лицу столкнулся с Джонни. Не выпуская из рук пистолета, лжепастор отступил в сторону. Зейгеро неторопливо направлялся к нам. Лицо его было в ранах и кровоподтеках, окровавленные руки висели как плети. Сзади волочились два испачканных кровью бинта.
— Кончено? — спросил я.
— Кончено.
— Вот и отлично, — говоря это, я не кривил душой. Внезапно лицо юноши преобразилось. Вначале недоверчивое, теперь оно радостно сияло. Зейгеро опустился на колени рядом с отцом. А Смоллвуд прицелился юноше в спину.