И один в поле воин (Худ. В. Богаткин)
Шрифт:
— К сожалению, вы угадали, барон, я действительно задолжал майору Шульцу триста пятьдесят марок и, если говорить честно, прямо не знаю, как выйду из этого положения.
— О, какие пустяки! Я буду просто счастлив, если вы согласитесь, чтобы я одолжил вам эту мелочь.
Гольдринг вынул из заднего кармана пачку новеньких банкнот и вопросительно взглянул на Кубиса.
— Я безмерно благодарен вам, дорогой барон, и хотя мне очень неудобно… Ведь мы с вами так мало знакомы…
— Чувство искренней симпатии часто зарождается после первой же встречи, —
— Вы настоящий офицер, дорогой барон! — с облегчением воскликнул Кубис. — Честное слово, я охотно воспользуюсь вашей любезностью, конечно, на очень короткий срок.
— О, можете не спешить… Здесь триста пятьдесят марок, этого хватит?
— Вполне.
Вырвав из блокнота листок, Пауль Кубис написал на нём расписку и протянул Гольдрингу; тот небрежно спрятал её в карман.
— Совершенно излишне, но если вы так хотите…
— Я настаиваю на этом, а в знак нашего сближения мы с вами выпьем по рюмке коньяка. Согласны? Признаться, так шумит в голове после вчерашнего…
— Ну, если ради исцеления, то я не оставлю коллегу в беде, — смеясь, согласился Гольдринг.
— В таком случае прошу разрешения покинуть вас на пять минут, я лишь сбегаю к себе в комнату. Не ожидая ответа Гольдринга, Кубис направился к двери.
— Одну минуточку, — остановил его барон. — Вы уходите, а секретные бумаги оставляете на столе? Не лучше ли спрятать их в сейф?
— Пустяки! — махнул рукою Кубис. — Вы, лейтенант, посвящены в не менее важные секреты, чем я, и к тому же я рассчитываю на вашу скромность. Автоматический замок щёлкнул. Послышались удаляющиеся шаги Кубиса.
Генрих взглянул на бумаги, вынул сигарету, медленно размял её и подошёл к окну.
Когда за дверью послышались шаги, Гольдринг даже не оглянулся, словно не слышал их.
— Простите, обещал вернуться через пять минут, а вернулся через семь! — Кубис подошёл к сейфу, плотно закрыл его и только после этого вынул из одного кармана бутылку, а из другого две пластмассовые рюмки и начал разливать коньяк.
— За проигрыш, обернувшийся ко мне выигрышем! — провозгласил гауптман.
— В таком случае и за мой выигрыш! — в тон Кубису произнёс Гольдринг, поднимая рюмку. «Прошёл ещё одну проверку!»— промелькнула у Генриха радостная мысль.
АЛЬБОМ МАЙОРА ШУЛЬЦА
Впервые за много дней солнце прорвалось сквозь тучи и залило лучами землю. Воспользовавшись перерывом, офицеры в одних мундирах высыпали во двор штаба. Одни, щурясь от солнечного света, грелись на крыльце, другие небольшими группами прохаживались по двору, о чём-то разговаривая. Немало народа собралось и у блиндажей, расположенных вдоль дороги, напротив входа в штаб. В блиндажах офицеры обычно прятались во время налётов авиации. Но сейчас здесь происходило своеобразное соревнование в стрельбе между лучшими стрелками штаба Шульцем и Коккенмюллером.
По условиям соревнования стрелок должен отбить горлышко бутылки, поставленной в тридцати метрах от стреляющего
Первым стрелял Коккенмюллер. Взяв из рук ефрейтора большой пистолет, гауптман внимательно осмотрел его, подошёл к нарисованной на земле черте, встал вполоборота к мишени и старательно прицелился. Выстрел! Столбик пыли поднялся справа, чуть повыше бутылки. Коккенмюллер прикусил губу и снова прицелился. На этот раз пуля попала в середину бутылки и разбила её. Третья пуля тоже лишь разбила бутылку.
— Штраф! Четыре бутылки! Выигрыш — ни одной! смеясь воскликнул офицер, исполнявший роль арбитра.
— Я отыграюсь на следующем туре, — спокойно бросил Коккенмюллер, — теперь я знаю, как целиться.
— Полезное занятие для офицеров штаба, — послышалось сбоку. Все оглянулись. Начальник штаба генерал-майор Даниель и оберст Бертгольд подошли к собравшимся. Майор Шульц объяснил условия соревнования.
— А ты, Генрих, не принимаешь участия? — спросил Бертгольд, заметив среди присутствующих Гольдринга.
— К сожалению, когда я подошёл, соревнования уже начались.
— О, пожалуйста, герр лейтенант, это лишь начало первого тура. К тому же я люблю крупные выигрыши, — попробовал пошутить Шульц.
— А вы уверены, что выиграете? — прищурившись спросил Генрих.
Майор Шульц самодовольно улыбнулся и вместо ответа протянул Генриху пистолет.
— Нет, теперь ваша очередь, я буду стрелять после вас.
Почти не целясь, майор Шульц выстрелил трижды. Одна бутылка была разбита, у второй срезано горлышко, третья пуля прошла рядом с бутылкой, не задев её.
— Не дурно, — похвалил генерал Даниель.
— Вам стрелять, барон, — пригласил Шульц. Гольдринг вынул из кобуры офицерский вальтер и встал в позицию.
— Вы хотите стрелять из этой хлопушки? — удивился Коккенмюллер.
— А разве правила запрещают это?
— Нет, но я держу пари, что из этого вальтера и за десять шагов не попасть в горлышко бутылки, — настаивал Коккенмюллер. Несколько офицеров поддержали его.
— Вы ставите себя в худшие условия, чем остальные участники соревнования, — бросил и генерал Даниель.
— Но офицер, герр генерал, должен владеть всяким оружием как можно лучше. Я скорее соглашусь проиграть майору Шульцу десять бутылок за каждый выстрел, чем соглашусь стрелять из другого пистолета.
— Ловлю вас на слове, десяток бутылок за каждый выстрел! — воскликнул Шульц.
Гольдринг молча поднял пистолет, и в тот же миг прозвучали три выстрела. Первая бутылка была разбита, две другие остались без горлышка.
— Скверно! — поморщился Гольдринг, словно не слыша восторженных восклицаний присутствующих. — Поставьте новые бутылки, — попросил он ефрейтора.