И опять я на коне
Шрифт:
– Я уже иду к вам, капитан. Простите, что заставил ждать. Мне надо было кое-что выяснить и перепроверить. Я сейчас буду.
С этими словами он выскочил из комнаты.
Я повернулся к Биллингсу.
– Скажите мне, какой информацией располагал Бишоп о вашем сыне?
– Честно, Лэм, я сам узнал об этом только на прошлой неделе. И мне не хочется это обсуждать.
– Но мне-то вы могли бы сказать.
– Нет, не могу.
– Ваш парень высокий, длинноногий?
Он кивнул.
– Играл в колледже в баскетбол?
– Да.
–
– Да, был.
– Бишоп был игроком, который ставил и на игры в колледжах, – сообщил я ему.
Внезапно лицо банкира скривилось от внутренней боли. Он заплакал. Невозможно было видеть без содрогания, как у сильного, мужественного человека по лицу текут слезы.
Я поднялся, подошел к окну, повернувшись к Биллингсу спиной: я не мог этого выносить. Через несколько минут, когда редкие всхлипывания прекратились, вернулся и сел обратно в кресло.
Довольно долго никто из нас не произносил ни слова.
– Когда будете рассказывать вашу историю Шелдону, скажите ему, что ваш сын был замешан в скандале с девицей.
– Для него это будет недостаточно веским мотивом, – ответил Биллингс. – Я уже об этом думал.
– Скажите ему, что девушка умерла в результате подпольного аборта.
Биллингс с минуту обдумывал мои слова, потом согласно кивнул.
– Дональд, – произнес он, и в голосе его я ощутил теплоту. – Если вам удастся убедить полицию, Лэм, в правдивости вашей истории как официальной версии, вы получите очень большое вознаграждение. Солидное вознаграждение…
Мне сразу почему-то вспомнилась Берта. Посмотрев ему прямо в глаза, я сказал:
– Мы ждали этого, мистер Биллингс. Мы не делаем свою работу бесплатно.
– Вам этого и не придется делать. Вы этого просто не должны делать.
На этом наш разговор прекратился. Нам больше нечего было сказать друг другу. Мы сидели и просто ждали, ждали, ждали… Очень долго. Наверное, несколько часов… Потом вошел офицер и принес нам кофе и сандвичи.
– Лейтенант просил передать, чтобы вы чувствовали себя как дома. Просил ни с кем не разговаривать, – опять напомнил он нам.
Примерно через час пришел сам лейтенант Шелдон, закрыл дверь, пододвинул свое кресло поближе к Биллингсу и сел.
– Мистер Биллингс, вы очень влиятельный в Сан-Франциско человек, и мы хотим, чтобы вы поняли, что полиция вас уважает. Мы стараемся помочь таким уважаемым людям, как вы.
– Спасибо, – ответил тот.
– Ну а теперь расскажите мне, пожалуйста, мистер Биллингс, что за компрометирующий материал имел Бишоп на вашего сына?
– Это по поводу одной девушки, – ответил Биллингс.
Шелдон хмыкнул.
– Ей пришлось сделать операцию, и она умерла.
Ухмылка сползла с лица Шелдона. Ему понадобилось время, чтобы это осмыслить.
– Хорошо, мистер Биллингс, думаю, мы можем больше не касаться этого вопроса о шантаже, если вы согласитесь нам помочь.
– Если вы не будете даже произносить это слово «о шантаже», то я сделаю… сделаю все
– Хорошо. Вы должны сделать только одно.
– Что же именно?
– Помогите нам в наших усилиях охранить вас от возможных неприятностей.
– Что вы имеете в виду?
– Ни с кем не разговаривайте. Газетчики все очень хитрые и пронырливые. Они жаждут устроить вам перекрестный допрос, если вы им подадите хоть чуточку надежды. Они зададут вам множество вопросов, а потом сами все начнут перепроверять. И загонят вас в угол.
– Вы хотите, чтобы я им вообще ничего не рассказывал? – прервал его Биллингс.
– Да. Для вашей же пользы. Поверьте, мы хотим вам помочь, но есть только один способ избежать вопросов о шантаже.
– Ладно, буду молчать.
Я повернулся к Шелдону.
– Вы должны для меня кое-что сделать, лейтенант.
– Все, что хотите, Дональд. Весь этот чертов город ваш. Просто все, что хотите!
– Когда будете рассказывать эту историю репортерам, вам надо сделать упор на тот факт, что Джордж Бишоп стал богатым благодаря этой шахте.
Он посмотрел на меня и подмигнул.
– Да хранит вас Господь, Дональд. Эта история уже в печати. Шахта, богатая золотоносной рудой, – это сенсация и в то же время драма. Я уже столько говорил с репортерами, что охрип. Теперь, Дональд, вам придется в этом деле отступить на задний план. Поверьте, когда представится следующий случай, вы можете рассчитывать на мою помощь и на помощь всего нашего отдела. Тебя устраивает такой поворот событий, Лэм? – Он называл меня от полноты чувств, его распиравших, то на «вы», то на «ты».
Я кивнул.
Он обошел вокруг стола и хлопнул меня по плечу с такой силой, что чуть не вышиб из меня дух.
– Дональд, ты умный малый. Ты много видел. Поверь мне, ты себе ничем не повредил, расследуя это дело. Все, что тебе будет нужно в Сан-Франциско, ты получишь, этим может похвастаться не каждый частный сыщик, особенно из Лос-Анджелеса.
Он сам рассмеялся своей шутке.
– А что же будет со мной и моим сыном? – спросил Биллингс. – Мы свободны?
– О, совсем забыл! Мы были так заняты… Мы подняли с постели вашего шофера, мистер Биллингс, и ваша машина ждет у подъезда. Вас ждет еще и толпа репортеров со своими камерами. Они вам будут задавать вопросы. Если вы просто будете отвечать, ничего не комментируя, это очень нам поможет. Позвольте мне ответить на их вопросы, сэр.
– Мне не о чем с ними говорить, – согласился Биллингс.
– Тогда с этим покончено, – явно обрадовался Шелдон, схватив за руку Биллингса в экстазе сердечности. Он проводил Биллингса до двери, придержал ее, когда тот выходил, а меня попросил задержаться. – Пусть мистер Биллингс выйдет один, Дональд. Его сын ждет внизу у машины. Может быть, для него лучше, если тебя не будет на фотографиях, которые сейчас обойдут все газеты. Пусть лучше о тебе не знают, и работать тебе потом, поверь, будет спокойнее.