И осталась только надежда
Шрифт:
— Ты должна вернуться. Любой ценой. Даже если тебе придется раскрыть себя, Яланир и так догадывается, что ты где-то рядом.
Надеюсь, он не намекает, что мне стоит попробовать самой захватить базу и пообщаться с существом, созданным его старшеньким? Потому что если это так….
Подобные мысли тешили самолюбие, но выглядели слишком наивными, словно соответствующими тому образу, в котором я находилась. Я не обольщалась — Яланир был опасен. Ведь сумел же он задумать все это за спиной отца.
Однако
— Кадинар, — помощник Вилдора стоял, подпирая дверь. Когда же я к нему обратилась, вздрогнул и невидяще посмотрел на меня. Да что же это происходит! Как бы я ни хотела замолчать, вынуждена была продолжить, тем более что видение истерзанного воина было столь мимолетно, что оставило после себя ощущение обмана, — может, ты напомнишь своему господину о прайм-базе на Лилее?
Поддержки не дождалась и с этой стороны. Замечание бывшего начальника охраны ялтара меня не обрадовало:
— Я против того, чтобы ты рисковала.
В чем-то я была с ним согласна. Не в оценке риска. Конечно же, он был, куда уж без него. Но я была уверена, что сумею сыграть свою роль, да и Яланиру без веских на то оснований раскрывать себя ни к чему.
Проблема была в ином: я не ощущала в себе того куража, с которым помогала Вилдору вытащить Закираля из ловушки, в которую тот сам залез. Хорошо еще, оставалась вера. И в него и… в себя.
— Твое последнее слово, — с до боли знакомым равнодушием обратился Андрей к дарианцу, дав мне команду приготовиться к худшему.
Как ни странно, затягивать с ответом тот не стал, чем меня сильно удивил. Нагнетать напряжение было в его духе.
— Отправляйтесь. — И уже обращаясь ко мне: — Связь не отключай, ментальный канал не отследить. И постарайся помнить, в чем я поклялся твоему мужу.
Убеждать, что в его завуалированных угрозах я научилась разбираться, не стала. Лишь кивнула.
То, что он все-таки согласился на мое участие в вылазке, еще не значило, что он не может передумать. Последний момент, когда изменить уже ничего нельзя, еще не наступил. Так что стоило соблюдать предосторожность и не раздражать его лишний раз.
Провожать нас с Андреем никто не пошел. Как расценить подобное я не знала, решила, что это демонстрация доверия. Все остальные предположения были менее лестными.
Машина стояла за окружавшей участок оградой, хотя во дворе было место для нескольких таких. Я хотела сесть впереди, рядом с водителем, в роли которого собирался выступать сам Сизов, но тот сам открыл мне дверцу. Пришлось устраиваться сзади.
— На выезде
Я предпочла промолчать. И не только потому, что в некоторых случаях это был самый лучший способ общения, вспомнилось уже почти забытое. Наш поход на выручку прадеду и сопровождавший его накал страстей.
Постоянное ожидание чьей-либо выходки утомляло, но создавало вокруг иллюзорное спокойствие. Мы были готовы к любым неожиданностям, но не ощущали тяжести того, что нам предстояло сделать, насколько бы опасным оно не было.
Сейчас же… я верила в будущее, но меня не отпускало ощущение обреченности. Того, что мы уже опоздали. Впрочем, причиной этого могли быть мои дети. За Вэона я беспокоилась не меньше, чем за Амалию. Вести, которые приносил с Лилеи Сашка, не отличались оптимизмом.
Несмотря на свой непрезентабельный вид, машина шла ровно, даже когда мы, объезжая утренние пробки, выбирались на украшенные колдобинами узкие улочки.
— Ты давно знаешь Вилдора? — Андрей не оглянулся, но я встретилась с его взглядом в зеркале.
— Два года. — Дарианец не просил меня скрывать от Сизова информацию, да и ментальная связь со мной позволяла ему в любой момент прервать мои откровения. — Он был правителем мира, с которым мы воевали.
— Был? — Я понимала его удивление. Если судить по повадкам даймона…. — Вы победили?
— Формально — да, — усмехнулась я, отметив еще одну. Если не ошибалась — Кадинара. — А фактически — он заставил нас это сделать.
А вот теперь Андрей пусть на секунду, но обернулся, позволив мне увидеть в своих глазах недоверие.
— У этого был смысл?
Пусть и медленно, но я начала расслабляться. Говорить о том, что уже было прошлым, оказалось легче, чем думать о будущем.
— Это слишком длинная и запутанная история. Будет интересно, потом расскажу. Но я, когда догадалась о том, что он задумал, захотела его убить.
«И убила». — Голос Вилдора не отличался эмоциональностью. Но я это отметила уже чисто машинально, как очередную констатацию известного мне факта.
— И убила, — повторила я за ним, никак не ожидая, что мои слова произведут на человека подобное впечатление.
Визг тормозов, я едва удерживаюсь, чтобы не перелететь на переднее сиденье, а взгляд Андрея даже сравнить не с чем, не встречала я раньше похожего. Чтобы и неверие, и боль, смешанная с ужасом и азарт, как у взявшей след гончей.
Вопроса не последовало, но как только я отдышалась, ментально заверив всех заинтересовавшихся этим эпизодом, что у нас все в порядке, решила ответить более подробно. Достаточно было вспомнить, насколько сама была удивлена, узнав о подобной особенности этой расы.