И пала тьма
Шрифт:
— Я не просил тебя о клятве.
Мазок огненной мази на запястье означал конец кровопусканию. Следующие слова Делии прозвучали так тихо, что Тилар едва расслышал их.
— Как и с Мирин, с тобой меня связывает не клятва.
Тилар посмотрел ей в глаза. В свете факелов они сверкали ярче обычного.
— Эй вы! — прокричал от двери сутулый алхимик. — Хватит время тянуть. Поторопитесь со сбором, меня давно уже ждет ужин.
Делия отставила наполненную кровью репистолу.
— Нам остались только слезы, — отозвалась она и начала готовиться
Девушка приставила к глазу Тилара стеклянную трубочку и сыпанула в уголок глаза крохотную щепотку измельченной в пыль соли.
«Нам остались только слезы».
Тилар задумался о будущем. Его охватило подозрение, что слова Делии окажутся вещими.
Тилар, спотыкаясь, тащился за товарищами. Уже около двух колоколов их гнали с завязанными глазами по лабиринту туннелей. Поначалу он воспротивился, не желая оказаться полностью беспомощным, но его убедил Креван, когда уверенно заявил, что виры ни за что не нарушат данного слова.
Тилар честно выполнил свою часть сделки и отдал гуморы. И сейчас он старался не думать о том, как они послужат алхимикам виров.
По щеке пробежался свежий ветерок, он долетал откуда-то спереди. Значит, они наконец добрались до конца туннелей. Тилар невольно заторопился, но поддерживающий его под локоть вир заставил его замедлить шаг и остановиться. Раздался скрип древнего деревянного механизма и шелест наматываемых веревок. Должно быть, последняя ловушка — та, что охраняет восточный вход в Логово.
Пока они шли по Логову, до Тилара то и дело доносились странные крики и плач, завывание и мяуканье. Они эхом доносились откуда-то сверху. В такие моменты он даже радовался, что у него завязаны глаза. Провожатый снова потянул его вперед, туда, откуда долетал свежий ветер.
Через четыре шага давление каменного свода исчезло, его сменили звуки леса: щебет стрижей, кваканье лягушек, журчание воды по камням. Где-то далеко гавкала собака.
Его провели еще сотню шагов, то поднимаясь, то спускаясь, и наконец провожатый остановился. Рука на локте исчезла. Тилар постоял несколько мгновений, не зная, что делать дальше.
— Тилар… Роггер… — донесся до него голос Делии.
Тилар двинулся на голос, столкнулся с кем-то и уцепился за него, чтобы не упасть.
— Смотри, за что хватаешься! — раздался возмущенный крик Роггера.
Тилар отпустил его и сорвал с глаз повязку. Ему пришлось поморгать, чтобы привыкнуть к свету. Остальные последовали его примеру. Креван с Коррамом стояли в нескольких шагах у крутого обрыва, у их ног лежало сложенное грудой оружие.
Тилар оглядел заросшую редким лесом лощину. Все виры исчезли — за исключением Эйлан. Та стояла чуть позади и со стоическим выражением смотрела в том же направлении, что и рыцари. Остальные виры, должно быть, уже успели скрыться в подземелье, чтобы не выдать местонахождение входа в Логово.
Тилар с вором и Делией подошли к Кревану. Рыцарь вытянул руку и
Перед ними расстилалась отрытая равнина. Местами ее нарушали зеленые лужайки и заплатки вспаханных полей. Недалеко, на берегу озера, раскинулся небольшой городок — Дурманный Приют. Там они собирались встретиться с оставшимися в живых рыцарями.
Но Креван указывал не туда.
Стоящее высоко над головой солнце ярко освещало далекий пролив Прощания. Почти у самого горизонта над тонким морским туманом парил узкий шпиль. Тилар узнал бы его где угодно. Штормовая башня Ташижана звала его каждый день.
— Сколько туда пути? — спросила Делия.
— В Приюте нас должны ожидать лошади, — ответил Креван. — Если поедем быстро, то доберемся до Ташижана глухой ночью. Хорошее время, чтобы проникнуть туда незамеченными.
Тилар уставился на раскинувшуюся перед ним равнину. Сейчас, при виде Штормовой башни, на него наконец нахлынуло осознание несоразмерности их цели.
— Ты уверен, что готов? — тронул его за плечо Роггер.
Выбора все равно не было. Перед ним лежали сразу и прошлое, и будущее.
— Пошли.
Глава 16
Колодец смерти
— Кажется, я узнал, кто посетил смотрительницу Мирру, — сказал Геррод. — И привез ей посреди ночи смоченный в крови клочок ткани.
Катрин оперлась на перила балкона. День выдался теплым — первый поцелуй настоящей весны. Последнюю четверть луны шли дожди, и сейчас влажная земля стиснутого каменными стенами двора отдавала пар. Воздух благоухал медовым запахом вирма, бутоны на огромном дереве только-только начали открывать белоснежные лепестки. Ветви дерева отбрасывали на балкон кружевную тень, на другом конце двора Штормовая башня вздымалась на неимоверную высоту поднятым мечом.
Приятный день совсем не подходил для мрачного разговора. Катрин казалось, что его следует вести темной дождливой ночью. Девушка со вздохом повернулась к другу. Бронзовые доспехи Геррода в солнечном свете сияли, будто облитые огнем.
— И что ты разведал? — спросила она.
Геррод вернулся с балкона в гостиную. Такими новостями лучше делиться наедине, подальше от открытого всем ушам двора. Звук эхом отражался от каменных стен и трудно предугадать, насколько далеко разнесутся голоса.
Катрин последовала за ним и закрыла балконную дверь.
С жужжанием механизма Геррод снял шлем, под ним его бледное лицо казалось белее обычного. Татуировки изученных дисциплин выделялись, как отверстые раны. Он провел рукой по гладко выбритой голове и заговорил:
— Я узнал престранную вещь.
Катрин разлила по крохотным рюмкам розовое вино:
— Расскажи мне все.
— Я сумел развязать язык конюху, который присматривал за лошадью незнакомца. — Геррод с кивком принял от нее рюмку. — Хотя он оказался довольно упрям. Но купленное за золото молчание все же не устояло перед большими посулами.