И пойдем мы на запад

Странно, я думал, что не доживу. Мне всегда казалось, что рубеж, когда мертвые пойдут по земле,

Был обычный весенний день. Нацисты начали его, как всегда, с провокации – в четыре утра свист сто двадцатой мины потревожил землю. Чернозем взметнулся вверх, чтобы осыпаться свежими комьями. Земля прекратила пахнуть землей. Теперь, как и семьдесят один год назад, она снова стала пахнуть взрывчаткой. Закричал раненый боец, пролилась славянская кровь на славянскую землю. Как он кричал! Он лежал прямо рядом с памятником воинам, павшим в этой земле семьдесят лет назад. Один из его товарищей рванулся, чтобы вытащить друга, но новый разрыв оборвал и его жизнь – осколок мины разорвал шею, и парень упал всего в двух шагах от меня, заливая кровью асфальт. Я согнулся за бетонным блоком. Новый свист,

Я не военный человек, гражданский, простой журналист, который выпросил направление в этот сочащийся кровью кусок земли. Мне казалось, что я здесь увижу нечто особенное, то, что изменит мир. Но я нашел тут только смерть и кровь.

Раненый, лежащий вне поля моего зрения в неглубокой воронке, продолжал кричать, и от этого крика кровь стыла в жилах. И вдруг что-то произошло. Я ощущал, как изменилась вокруг меня вселенная. Я еще не знал, что увижу, но чувствовал, что не зря оказался в этой точке, что здесь произойдет нечто важное.

Раненый неожиданно затих. Я знал, что он еще жив, за последнюю неделю он был уже не первым солдатом, который умирал на моих глазах. Но сейчас все как-то иначе, все не так. Сидящий за моей спиной боец хлопнул меня по плечу и, подняв руку, указал на памятник – табличка всего с несколькими словами горела золотым огнем.

Конец ознакомительного фрагмента.