И придет большой дождь…
Шрифт:
И хотя бумага была составлена в самых обычных казенных выражениях, Петру почудилось в ней нечто тревожное: не в местных обычаях было напоминать журналистам о подобных мероприятиях.
Наскоро позавтракав, они поспешили в конференц-зал «Сент-рала».
Небольшое помещение, отделанное резными панелями красного дерева, было забитр до отказа. И опять Петр почувствовал смутную тревогу: как-то все здесь было необычно. Собравшиеся хмуро молчали, лишь кое-кто перебрасывался редкими, скупыми фразами.
Представители западных информационных
На небольшую эстраду, фоном которой служил развернутый флаг Гвиании, откуда-то сбоку один за другим легко поднялись три солдата с автоматами наизготовку. Двое стали по краям, направив оружие в зал, третий быстро осмотрел низенький столик с микрофоном, одинокое кресло, стоящее перед ним, и отошел. Затем на эстраду упругим шагом поднялся молодой офицер с листком бумаги в руке. Вид у него был мрачный и озабоченный.
— Майор Нзеку, — пронесся шепот по залу. — Новый командир первой бригады, арестовавший майора Мохамеда.
Майор положил листок на столик, разгладил его ладонью, помедлил, опустив глаза, потом резко вскинул голову.
— Джентльмены!
Голос его был глух. В зале все замерло.
— Джентльмены! Нзеку глубоко вздохнул.
— Мне приказано рассказать о причине событий, которые грозят ввергнуть нашу страну в пучину междоусобицы.
Он говорил, не заглядывая в бумажку.
— Реакционные силы плетут паутину заговора. В саванне формируются отряды мятежников. У нас есть доказательства, что демонстрация в Каруне и ее расстрел были провокацией. Майор Мохамед принимал в этом самое непосредственное участие. На допросе он назвал имена тех, кто направлял его. Успел назвать.
Голос майора сорвался, в нем чувствовалась ярость.
— Этой ночью майор Мохамед найден мертвым в своем кабинете в казармах 1-й бригады, где он содержался под охраной.
В зале стояла тишина.
— Следствие продолжается. Суд же над Мохамедом будет теперь твориться на небесах… — Нзеку криво усмехнулся. — Есть ли какие-нибудь вопросы?
— Корреспондент газеты «Санди телеграф», Лондон. Неопрятно одетый человек с густой гривой седых волос тяжело поднялся со своего места.
— Прошу, — сухо сказал майор.
— Нам нужны подробности гибели…
— В кабинете мы нашли пачку сигарет, которые майор обычно не курил. Сигареты уже отправлены в Луис на экспертизу.
— Когда наступила смерть?
— Примерно между десятью и двенадцатью часами ночи. Солдаты, стоявшие на посту в это время, дезертировали.
— Спасибо.
Корреспондент «Санди телеграф» сел, но сейчас же опять вскинул руку:
— Извините… В городе уже говорят об этом убийстве. Это правда, что убийца обронил на месте преступления значок заговорщиков «Симбы»?
— Значит, «Симба» действует? — выкрикнул кто-то из зала. Все напряженно
Молчание затягивалось. Наконец майор тяжело вздохнул:
— Следствие выяснит это.
И сейчас же в зале затрещали портативные машинки. «Стрингеры» бросились к выходу, отталкивая друг друга, торопясь опередить конкурентов. Это была сенсация! В убийстве майора Мохамеда замешана организация «Золотой лев». Теперь генерал Дунгас будет вынужден заняться мятежными офицерами по-настоящему!
— Счастливо, джентльмены. Завтра в девять утра на аэродроме всех будет ждать самолет. Счастливо добраться до Луиса! — попытался перекричать шум Нзеку и спрыгнул с эстрады.
Петр и Анджей вышли из конференц-зала в молчании и, не сговариваясь, пошли к выходу из отеля.
Постояв немного на широкой, чисто выметенной каменной террасе, они спустились в сад, по-осеннему пахнущий сжигаемой в кучах листвой, и пошли в глубину тенистой глухой аллеи.
— Опять провокация? — сделав несколько шагов, недоуменно спросил Войтович.
Петр растерянно пожал плечами.
— Значок майора Нначи единственный, насколько мне известно, не попавший в руки властей, у меня в сейфе.
Войтович снял очки, подышал на стекла, протер их о свою выгоревшую клетчатую рубашку:
— Чудак! При желании ведь ничего не стоит наштамповать таких сколько хочешь.
— Но зачем?
Анджей посмотрел на Петра с иронией.
— Твой старый друг Роджерс хочет свалить генерала Дунгаса, вернуть, как говорится, «ветер на круги своя». Ты заметил, что майор Нзеку хотел умолчать об этом значке?
Петр кивнул.
— Учти — он из Поречья и понимает, что убийцам Мохамеда нужно было не только убрать опасного свидетеля, но и направить страсти против молодых офицеров — участников неудавшегося восстания.
— Так вот они где! — прервал их знакомый голос. Запыхавшийся Жак догонял их. Он взял Петра под руку и обернулся к Войтовичу: — Извините меня, Анджей. Мне нужно поговорить с Питером. Наедине.
Голос его был так непривычно серьезен, что Войтович даже растерялся.
— Если нужно…
Он отступил на шаг и поспешно принялся протирать стекла очков большим и указательным пальцами.
Жак оглянулся, тон его стал почти умоляющим:
— Скорей! Мы поговорим в машине! Это очень важно, Питер!
И он почти потащил Петра к воротам из сада, за которыми виднелся пыльный зеленый «пежо» и, облокотившись на крыло машины, стоял Дарамола.
Завидев Жака и Петра, он неторопливо оторвался от крыла и открыл заднюю дверцу. Жак пропустил Петра вперед и неожиданно, словно что-то вспомнил, хлопнул себя по лбу.
— Да, чтобы не забыть…
Он поспешно достал из кармана брюк длинный желтоватый конверт и протянул его Петру.
— Это для твоего друга Огуде, пусть пристроит в редакцию «Ляйта». Да смотри осторожней, здесь бомба, от которой в Гвиании кое-кому не поздоровится.