И придет Он

Нилин Аристарх

Сиротин посмотрел на Илью, многозначительно хмыкнул и произнес:

— Действительно, кому сейчас легко, но каждый сам творец своей судьбы, и обижаться надо на себя, а не на Бога. Я прав?

Илья с удивлением посмотрел на шефа. Ему показалось, что за то время, что он его знает, тот впервые высказался искренне и столь верно.

— Да, да. Это точно, — поспешно ответил Илья, — ну я пойду?

— Всех благ, и привет супруге.

— Спасибо, передам.

Илья вышел из кабинета и, шагая длинным коридором в сторону лаборатории, мысленно прокручивал разговор с шефом.

Вечером, вернувшись домой, он застал Ольгу сидящей на кухне. Заплаканное и грустное выражение лица

сразу же бросилось в глаза. Илья подошел, обнял её за плечи и тихо, но решительным голосом произнес:

— Каждый сам творец своей судьбы. Если простому человеку, занимающемуся любимым, нужным и полезным для общества делом, коим именуется наука, нет места в этой стране, значит надо уехать туда, где его мозги и руки нужны.

Ольга подняла голову и посмотрела на мужа.

— Страшно и боязно уезжать. Я сама об этом не раз думала, но боялась тебе сказать. А главное, кому мы там нужны, на чужбине?

— Кому? Тем, кто понимает, что мозги гораздо ценнее, чем умение торговать…

— Не продолжай. Я понимаю, что сейчас не самый подходящий случай для дискуссий, но если куда-то ехать, надо все основательно продумать. Легче всего всё бросить и бежать. Но эмоции не самое подходящее средство для принятия решений.

— Так в чем вопрос? Если всё складывается против нас, стало быть, пришло время подумать, как жить дальше.

Ольга прижалась к мужу. Он продолжал стоять рядом, и каждый думал о том, что в их жизни грядут большие перемены. Рушился привычный уклад жизни, в которой оставалось незыблемым только одно, любовь друг к другу.

Спустя четыре месяца самолет уносил чету Пироговых в Штаты, где их ждала новая, неведомая жизнь…

Глава 4

Самолет совершил плавную посадку в аэропорту Бостона. Спускаясь по трапу, Илья ощутил дрожь в коленях, то ли от ветра, трепавшего полу куртки, то ли от ощущения тревоги за будущее, которое и впрямь было неведомым.

За те четыре месяца, которые прошли после принятия решения уехать, никакой ясности, чем они с женой займутся в Америке не произошло. Вначале удалось быстро выйти на однокурсника, который несколько лет назад уехал и устроился работать в Штатах. Через него было получено приглашение на якобы юбилейную встречу бывших однокурсников, и поскольку они действительно когда-то вместе учились, визы на удивление были получены. Потом начались лихорадочные сборы и поиск денег, которые позволили бы какое-то время прожить. Первое, что пришло на ум, продать квартиру, но неизвестность и возможность возвращения склонили чашу весов к тому, чтобы попытаться сдать её на длительный срок с получением платежа вперед хотя бы за год. После недолгих уговоров, Игорь с женой вынуждены были пойти на уступку в цене, но зато получили плату сразу за два года вперед. Впрочем, сумма была не столь уж и большая, поэтому пришлось продать часть вещей, и вообще всё, что казалось мало-мальски ценным.

Самым трудным оказалось прощание с родным коллективом. Игорь вспомнил, как тяжелой поступью вошел в лабораторию. Сотрудники без суеты работали возле установки. Он посмотрел на них, понимая, что без него лаборатория осиротеет. Подошел к Шубину и, положив руку на его плечо, громко, чтобы все слышали, произнес:

— Все ребята, покидаю я вас….
– его голос застыл, так как он увидел, как лица сотрудников мгновенно устремились в его сторону.

— В смысле? — еще не до конца понимая, о чем речь, спросил кто-то из стоящих позади Ильи.

— Ухожу я из института, а если точнее, уезжаю с женой в Америку.

— Предложение получили!? — восторженно и вместе с тем с грустью воскликнул

Артем Симонов.

— Нет, не получил. Просто уезжаю и всё, — печально произнес Илья, и интонация, с которой это было сказано, невольно передалась всем. Наступила тишина. Чтобы как-то смягчить процесс прощания, Илья, стараясь сохранить спокойствие, произнес:

— И вообще, я вам тут порядком надоел. То ворчу, то покрикиваю без причины. Видно старею, а может характер такой, что всем недоволен. Так что вы не сильно переживайте. Работы на год хватит, прокачаете установку со все сторон, а там шеф что-нибудь подбросит для…. — Илья никак не мог придумать, что Сиротин может подбросить для работы, и невольно осекся. Ни слова не говоря, все смотрели на него, пытаясь найти подходящие слова. Видимо каждый размышлял, то ли пожелать удачной поездки, то ли выразить сожаление по поводу такого решения и ухода из их сплоченного, дружного коллектива. Раздался голос Артема:

— А что, может и правильно. Хренотень это, а не жизнь. Да если бы не моя тройня и теща, давно слинял бы, — он бросил тряпку, которой вытирал всё это время руки, — и добавил, — Жаль, конечно, но решение верное и говорить тут нечего.

Чуть позже сотрудники обступили Илью, стали расспрашивать, что и как, а потом процесс прощания сам собой переместился за стол, и как в таких случаях бывает, быстро организовали импровизированные проводы с выпивкой и воспоминаниями о прошлом. И всё же, горечь расставания осталась. Он украдкой следил за лицами сотрудников и невольно чувствовал за собой вину. Казалось, что он бросил их, не предал, а именно бросил, потому что устал плыть в бесконечном водовороте пустых и никчемных дел. А еще, остался горький осадок от Сиротина, к которому он перед этим зашел в последний раз:

— Осиротеет лаборатория без вас Илья Сергеевич, ох как осиротеет, но, наверное, как говорится, большому кораблю большое плаванье. Может, еще услышим ваше имя среди Нобелевских лауреатов? — он с ехидством посмотрел и протянул руку для пожатия.

Обо всем этом и многом другом Илья вспоминал в аэропорту, пока они с Ольгой проходили таможенный контроль, потом ждали багаж и еще час в зале ожидания, пока не приехал Борис Гульман, организовавший въездную визу.

Они поздоровались, Илья представил ему свою супругу, после чего все вместе вышли из здания аэропорта и поехали на квартиру, где жил Борис.

Если бы не фотография, которую Гульман прислал Илье, он вряд ли узнал в нем того щуплого сокурсника, каким тот был почти пятнадцать лет назад. Впрочем, в приятелях они не числились, на общих вечеринках не встречались, да и время, прошедшее после окончания института сильно изменило Бориса. Округлившийся живот, густая борода и рано наметившаяся седина делали его много старше. Единственное, что осталось, и что сразу бросилось в глаза, так это привычка, которую Илья сразу же вспомнил, постоянно не то гладить, не то почесывать бороду.

Всю дорогу Борис говорил, постоянно меняя тему повествования. Рассказывая о жизни в Америке, тут же переводил разговор о нравах в здешней институтской среде, а затем, словно вспомнив, о чем говорил до этого, о походах в магазины и рестораны. Ольга первой не выдержала, и, прервав Гульмана, спросила:

— Простите, а вы женаты?

— Что? Нет. А что? — как-то нервно ответил он.

— Нет, я просто хотела узнать, мне будет трудно найти работу? — и скосила взгляд на мужа.

— А да, то есть, я хотел сказать, что найти работу всем не так просто, другое дело какую именно. И потом надо учесть, что вы приехали по приглашению. Без грин карты можно устроиться только нелегально, а значит никаких льгот и соответственно на не большие деньги.