И придет рассвет

Скай Кристина

– Я рад, что вы получили мое послание. Разрешите помочь вам снять плащ.

– В этом нет необходимости, потому что я не собираюсь оставаться. – Она сердито сбросила с головы подбитый шелком капюшон. – Я просила вас оставить меня в покое, но вы терроризируете меня письмами. Что за игру вы затеяли?

– Это не игра. Я просто хотел убедиться, что… вы хорошо себя чувствуете.

– Очень хорошо, благодарю.

– Почему вы не прислали ко мне вашего поверенного?

Индия пожала плечами.

– Я сообщу

вам о своем решении, Когда сочту нужным. А теперь, если у вас больше нет вопросов, милорд…

– Нет, погодите.

Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья – он непроизвольно повторил жест, который она сделала всего три дня назад.

Неужели прошло всего три дня? Торнвуду казалось, что прошла целая жизнь.

– Остаться для еще одного унизительного допроса? Не собираюсь. Вы написали Айану, что должны поговорить со мной о срочном деле. Поэтому я и пришла. Но я вижу, что это была ложь.

– Нет. Но есть кое-что еще. – Торнвуд медленно вытащил руку из кармана. – Я разбирал старые бумаги и наткнулся на это письмо. – Он протянул ей сложенный лист бумаги. Между складками лежала тонкая кружевная перчатка. – Узнаете?

– Это моя перчатка, – побледнела Индия.

– Она была в письме, которое вы мне прислали. В нем вы написали, что эта перчатка хранилась в вашей семье более двухсот лет. Мне показалось, что будет правильно, если я вам ее верну сейчас, когда…

Индия взяла перчатку.

– …когда наши клятвы уже не имеют значения? – Она горько рассмеялась. – Как трогательно. Большое спасибо за оказанную любезность, милорд.

– Не надо, леди Деламер.

– Не надо что? Не надо убиваться? Не надо удивляться, что земля ушла из-под моих ног и я могу в любую минуту провалиться под той тяжестью, от которой никогда не смогу избавиться? – На секунду слезы затуманили ей глаза. – Не тратьте на меня свое сожаление. Я это переживу, как пережила все остальное, лорд Торнвуд. А пока я буду вам благодарна, если вы прекратите вмешиваться в мою жизнь.

Повернувшись, Индия пошла к двери и вдруг увидела в коридоре маленькую фигурку, сжимавшую в руке старую потрепанную куклу. Золотые кудряшки падали на ночную рубашку девочки, а глаза были совсем сонными.

– Я услышала голоса. Они были такими же сердитыми, как раньше. Почему вы кричите? И почему эта хорошенькая леди плачет, папа?

Девлин посмотрел на девочку в длинной рубашке, которая была велика ей, по крайней мере, на два размера.

– Хорошенькая леди не плачет, Алексис. – Он посмотрел на Индию, молча, призывая ее не признаваться в своих слезах. – Вы ведь не плачете?

Индия смотрела на Девлина с бьющимся сердцем. Девочка назвала его папой? Боже милостивый, какие еще секреты скрыл от нее этот человек? Но он прав: не надо показывать невинному ребенку свои чувства. Индия улыбнулась:

– Твой папа совершенно

прав. Я не плачу. Мне просто что-то попало в глаз.

– Понимаю, – серьезно кивнула девочка, прижимая к себе куклу. – Со мной такое тоже часто случается. Но почему вы разговаривали так громко? Я слышала ваши голоса даже на лестнице.

– Взрослые иногда так разговаривают, Алексис, – сказал Торн. – Но теперь тебе и Жозефине пора возвращаться в постель. Няня посидит с тобой.

Девочка недовольно нахмурилась:

– Няня будет спать до самого завтрака. Она опять налила себе в чай из бутылки. После этого она всегда разговаривает как-то странно и стукается обо все углы, когда ходит.

– Из какой бутылки? – Лицо Торна потемнело.

Его сердитый голос напугал девочку, и она спряталась в складках плаща Индии.

– Все хорошо, – пробормотала Индия. – Я уверена, что папа на тебя не сердится, дорогая.

Девочка шмыгнула носом, но не выпустила из рук плащ Индии.

– Вы правы, – сказала она. – Он всегда сердится, когда получает эти письма с красной сургучной печатью. И тогда я слышу, как он бормочет себе под нос что-то о дураках, болванах и тупицах. – Она выглянула из-за плаща. – А что такое тупица, папа?

– Давай поговорим об этом потом. Сейчас тебе пора спать. И перестань называть меня папой. Мы уже много раз это обсуждали, не так ли, Алексис?

У Индии вырвался вздох облегчения. Значит, он, слава Богу, не отец девочки!

Через минуту в коридоре появились еще двое детей. Высокому мальчику было на вид лет двенадцать, рядом стояла сероглазая девочка лет девяти, которая начала выговаривать своей сестре:

– Алексис, сколько раз я тебе говорила не беспокоить лордаТорнвуда? – обняла девочку. – В твоей комнате никого нет. Тебе просто приснился плохой сон.

– Нет был, – настаивала малышка. Ее губы задрожали. – Я его видела. У него были страшные глаза и огромные зубы, а черная маска закрывала шрам на щеке. Говорю тебе, он там был. Стоял прямо в ногах моей кровати.

– Тебе все это показалось, Алексис, – вмешался мальчик. – Пойдем со мной и Марианной и оставим его светлость в покое. Ты же не хочешь, чтобы он пожалел, что привез нас сюда из Брюсселя?

– Конечно, нет, Эндрю, – жалобно пропищала девчушка и подняла голову, чтобы посмотреть на Девлина. – Вы ведь не жалеете, что взяли нас, после того как наши родители… – Ее голос сорвался.

Девлин присел перед девочкой на корточки и осторожно отвел с ее лица прядь золотых волос.

– Конечно же, нет, Одуванчик. А кто научил бы меня играть в кошки-мышки, бирюльки и другие игры? Представляешь, сколько бы я потерял?

Девочка серьезно кивнула и вышла из своего укрытия.

– Я рада. Потому что, если бы мы не приехали сюда, я не знаю, что бы мы стали делать.