И пришел Лесник! 9

Лазарев Василий

В коридоре нас уже ждали роботы. Теперь их стояло трое, оружие у них было наготове, но они не выстрелили. Видимо получили приказ от Тибериуса не стрелять. Зато они славно позабавились, охаживая нас кнутами с электричеством. Из его руки вылетал хлыст, представляющий из себя мягкую металлическую плётку и при соприкосновении с кожей, следовал разряд. Уж не знаю сколько там было вольт, но волосы мои встали дыбом сразу после первого щелчка. После второго правая половина тела онемела, и я припал на одно колено. Робот продолжал полосовать меня не зная жалости. Где-то после шестого или седьмого

удара я потерял сознание и свалился кулём на пол. Папаша Кац уже лежал рядом, из его рта валила белая пена, а зрачки закатились наверх. Самым стойким оказался Арнольд, он выдержал порядка десяти ударов и рухнул как Пизанская башня, устроив при этом маленькое землетрясение.

Глава 4

Иштар

— Как думаешь, Кобра, долго нам здесь ещё торчать? — Наташа сидела на своей койке рядом с ней обняв колени.

— Не знаю. Ребят внешники тоже допрашивают.

— С чего ты взяла? Может их и нет уже, — вздохнула Наташа.

— Есть, есть. Я чувствую. И потом зачем мы им без Женьки? Сразу бы в расход пустили. Кстати, что они там долго с тобой делали? Уже и обед прошёл, а тебя всё нет.

— Я сама ничего не поняла. Меня мужик какой-то допрашивал, представился Тибериусом. Всё как в тумане.

— Что значит допрашивал? — не поняла Кобра. — Я вот, к примеру просидела полчаса и меня отвели назад в камеру.

— Ну спрашивал, только не напрямую, а через переводчика. Я тогда ещё подумала, что у Астры был автоматический переводчик, а этот по старинке через человека.

— Переводчика?

— Ну да, там ещё кто-то был, но вот убей, не вспомню. Кто-то стоял за спинкой кресла, в котором я сидела и переводил, а потом я провалилась в колодец. Как на приёме у знахаря. Так прикольно было, ты не поверишь. На дне колодца лежало множество корней, тёплые и упругие…

— Ну-ну? — ухмыльнулась Кобра. — И они тебя… того?

— Ага, а ты откуда знаешь? — оживилась Наташа.

— Со мной один раз такое тоже было. Прикольные ощущения. Они такие большие и толстые… — мечтательно подняла глаза Кобра, вспоминая те ощущения.

— Прямо мой случай. Ты не поверишь я даже кончила, а потом… короче совершенно не помню, как сюда привезли.

— Так вот, чем ты там занималась, а я всё переживала, живая Наташа или нет, — рассмеялась Кобра.

— Такие допросы мне нравятся, — кивнула Наташа, залившись румянцем.

— Ну ещё бы. Ты давно с Лесником была? — вдруг спросила Кобра.

— Давно, — задумчиво ответила девушка. — Порядком уже, он как бы не против, но все эти смерти. Сперва Астра, за ней Лиана. В последнее время он даже похудел с горя, в лице изменился. А потом полёт этот, короче давно. Ты тоже не с кем после Черепа?

— Не-а, — покачала головой Кобра. — А ты знаешь, что Череп был на два года старше папаши Каца?

— Это ты к чему сейчас? — не поняла Наташа.

— Ну… — протянула Кобра.

— Ой, мать, да тебя на старичков тянет оказывается, — прыснула со смеху Наташа.

— Ну а чего, они ещё очень даже ничего, тем более здесь. В Улье.

— Но Изя же маленький и лысый! — ужаснулась Наташа.

— Знаешь, говорят с лица воду не пить, — нравоучительно ответила Кобра.

— Скорее с лысины.

—

Лысина — это признак зрелости! — на этот раз они засмеялись вместе. — Ты помнишь в каком теле я была, когда мы встретились?

— Бойкая такая старушка, помню, — кивнула Наташа.

— Так вот на меня вообще никто внимания тогда не обращал, а я ведь была двадцати пяти лет от роду. Представляешь каково мне? Только вот как-то один старичок приласкал…

— Ага! — воскликнула Наташа. — Понятно теперь откуда у тебя такая тяга к «зрелым» мужчинам. Не осуждаю.

— Кого здесь можно осуждать? Улей же. Я видела семью с одними женщинами. Видела, наоборот. Видела гаремы. Чего здесь только не встретишь, да чего далеко ходить. Твой Женечка, что вытворял?

— К тебе он тоже яйца подкатывал? — вдруг спросила Наташа.

— Нет. Ко мне нет. Хотя пару раз бросал заинтересованные взгляды, — плотоядно ухмыльнулась Кобра.

— Он мой, — отрезала Наташа. — Больше никаких гаремов!

— Я и не претендую. Не привыкла к гаремам, я старичка совращу, — облизнулась Кобра. — У него ещё имплант есть к тому же.

— Нету, можешь не надеется. Внешники всё сняли с нас.

— Ну ничего, он у меня и без импланта будет как огурец. Я же химера.

— Помогает?

— А то, — обрадовалась Кобра. — Можно в кого хочешь превратиться, у мужиков как пароходная труба стояк сразу.

— Понятно, подойдёшь к Леснику, я тебя заморожу, — серьёзно пообещала Наташа.

— Подруга успокойся, я всё поняла. Если до сих пор ему не дала, то и дальше не собираюсь. Ой, смотри, кого это к нам привели?

В коридоре собралась целая делегация, сопровождаемая аж пятью роботами и двумя внешниками. Шлемы внешников на данный момент были прозрачны, и Наташа увидала в одном из пришедших белокурую молодую девушку, она с отвращением наблюдала за заключёнными и брезгливо кривила губы. Тебя бы сюда, сука, подумала Наташа. Сразу бы по-другому запела, а утром на разборку отвезти, совсем отлично было бы. Они привели с собой шесть женщин. Свежий улов с планеты, среди них выделялась одна крупная мужеподобная баба, подстриженная под ноль. Две девушки были совсем молоденькие, ещё две в годах, а шестая миниатюрная брюнетка вообще не могла встать с койки. Даже отсюда было видно, как её избили, вместо лица у неё был один фиолетовый синяк. Решётку медленно подняли. Первыми в камеру прошли заключённые, за ними три робота с двумя внешниками. Оставшиеся два робота остались в коридоре. Они стояли спина к спине наблюдая за коридором.

— Жалобы на содержание есть? — раздался женский голос. Девушка в скафандре спросила через переводчик. Население камеры подняло её на смех и посоветовало быстрее сдохнуть. Больше вопросов девушка не задавала, вместо этого в обручах пленниц прострелил электрический импульс как предупреждение, вызвав непроизвольную судорогу. Небольно, но неприятно. Презрительно окинув взглядом заключённых, внешники покинули камеру. Следом за ними, не поворачиваясь и держа на прицеле жителей камеры вышли роботы. Боятся, заключила Наташа, наверное, уже бросались вслед внешникам. Те же безоружны. Внешники удалились, свет в коридоре погас. Толстуха встала посреди камеры и упёрла руки в бока.