И пришла Игра
Шрифт:
— Мобила есть? — с привычной хрипотцой спросил бандит, но тут же исправился: — В смысле, позвонить. То есть, телефон.
Отец дал ему свою старую «нокию», а сам кивнул на дом — мол, пошли, поможешь. Пока мама хлопала дверцами шкафов, родич достал из холодильника нехитрую снедь и проворчал:
— Ну и как вас угораздило?
Вкратце обрисовал ситуацию, стараясь поменьше сыпать игровым слэнгом, а отец лишь угрюмо кивал и орудовал ножом.
— Значит, враг прет из капсул? И единственный шанс остановить вторжение — уничтожать эти штуки?
— Угу, — потянулся к колбасе, но получил по
— Не лезь, а то всё в шерсти будет. Итак, после победы ты получил новый уровень. И стал сильнее.
— Да. Зацени.
Резко растопырил пальцы и сжал в кулак, и в ладони тут же вспыхнул небольшой — в локоть — меч, точно вырезанный из полупрозрачного янтаря. Наколол им кусочек сервелата с общей тарелки, а когда поднес ко рту, кругляш уже покрылся ароматной корочкой и скворчал, роняя на клинок капли жира.
— Неплохо, неплохо… — увиденное, казалось, не обрадовало родича, а наоборот — расстроило, словно я похвастался не крутым заклинанием, а пирсингом или татуировкой. — И какие у вас планы на будущее?
— А… Да пойдем, зачистим ДК.
— Это я понял. А дальше?
— Дальше? — прижал уши и опустил голову. — Не знаю. А что?
Ответить отец не успел — с огорода донесся пронзительный женский визг и грохот. Мы, не сговариваясь, кинулись на выручку, а по дороге к нам присоединился Виктор с пистолетом наперевес. Дверь душа сорвало с верхней петли, напротив в одном кожаном бикини стояла Настя и держала на руках обомлевшую маман. Эля — белая, как мел — запрокинула левое предплечье на лоб, а правой указывала на темное нутро будки и причитала:
— Паук… Там паук…
Первая мысль — к нам забрался еще один монстр. Я уже взял посох наизготовку, намереваясь испепелить чудище, но не заметил на стенах и полу ничего опасного.
— Где?
— В углу! — огрызнулась девушка, ничуть не стесняясь купальника, который оставался на женских персонажах, если снять броню — обнаженку в «Алиору», увы, не завезли, несмотря на взрослый рейтинг.
Напрягши кошачье зрение до упора, оглядел все углы, но заметил лишь тонкую паутину не шире ладони, а в ней — паучка меньше ногтя, и это с учетом размаха ног.
— Этот, что ли?
— Да! — Малири вспотела и часто дышала — как тогда, у плахи. — Убей его!
— Издеваешься? Мочила гомункулов пачками, а этого малютку испугалась?
— Они обе до смерти боятся пауков, — буркнул Виктор, бережно поставив жену на ноги — бугая явно смущала слабость родни. — Выкинь, по-братски прошу.
Делать нечего — пересадил паука под куст картошки, а паутину тщательно смыл, не забыв отправить грозной героине пару ласковых.
Пуфель: Смотри, осторожнее — в доме их полным-полно. И мышей, и тараканов. И больше всего под кроватями. Днем прячутся, а ночью бегают по одеялам. А еще я чешусь постоянно. Наверное, блохи. От животных к людям не передаются, а на нэклинге поселились запросто.
Малири: Иди в жопу!
Пуфель:;3
— Теперь порядок, — отец провел контрольную ревизию, пока мама развешивала свежую одежду на виноградных лозах, отделяющих огород от двора. —
Вернулись в дом и продолжили готовку. Вскоре в «предбаннике» послышались толкотня и приглушенные голоса — гости привели себя в порядок и пожаловали на обед. Амбалу достался старый спортивный костюм — местами протертый, местами залатанный, Элеоноре — лучший мамин халат, а Насте — мои камуфляжные шорты и черная борцовка. И хоть одежда была велика размера на четыре, соратница выглядела не только необычно (эльфийка в земных шмотках, лол), но и в разы симпатичнее. Этакая домашняя панкуха, а не расфуфыренная напомаженная фифа. Жаль, что внешность никак не соответствовала внутреннему наполнению.
Малири: Че вылупился? Я хоть лишай не подцеплю?
Пуфель: Только вшей.
Малири: Кошак помойный!
Пуфель: Приятного аппетита)
— Присаживайтесь, — отец, как щедрый хозяин, обвел рукой колченогие табуретки.
Небольшой столик, что прежде всегда стоял у окна, вынесли на середину кухни. В тарелках и мисках лежала самая обычная, но оттого не менее вкусная еда — молодая картошка с яйцами и шкварками, колбаса, сыр и овощной салат. И хоть Настя кривилась и морщилась, словно перед ней плюхнули коровью лепешку, чуткие уши уловили голодное урчание.
— А это, — в центр ароматного великолепия, как ракета на стартовую площадку, приземлилась запотевшая бутылка, — полезный бонус.
— Водка? — с любопытством спросила Эля, словно иностранка-русофилка, впервые дорвавшаяся до культурных «изысканий».
— Тю! Обижаете, — папа расплылся в радушной улыбке. — Самогон! Из лучшего бурака. Молоком чистил. Мягкий, как слеза младенца. Угощайтесь, не бойтесь — когда еще доведется попробовать?
Малири: Ну и вонища.
Пуфель: Для маленьких приверед есть компот.
Малири: Пошел ты. Я не собираюсь глотать всякую бодягу. Еще травануться не хватало.
Пуфель: Хильнешься — и все.
Малири: Вот нубяра. Лечение и снятие яда — разные заклинания.
Пуфель: Отмазывайся. Так и скажи, что слабо. «Дон Пердиньон» любой дурак выпьет, а ты это попробуй.
Малири: И не подумаю. Сам пей эту хрень.
Пуфель: И выпью. Я же не какая-то неженка.
— Мне тоже, — щелкнул коготком по стопке.
— А не рано? — насторожилась мама.
Повернул к морде запястье и взглянул на воображаемые часы.
— Московское время: конец света. Самое то.
— Тоня, не бубни, — папа плеснул на полпальца. — Твой сын давно не ребенок.
— Да я в курсе. Но теперь он в кошачьем теле — мало ли, как новый организм отзовется.
— Да все ровно будет, не накаляй. Ну, кому еще?