И снова Испания
Шрифт:
В начале декабря 1973 года кардинал Висенте Энрике-и-Таранкон, архиепископ Мадридский и высший католический авторитет Испании, призвал правительство дать испанцам больше политических свобод. Высший «никсонический» авторитет, Генри Киссинджер, на следующей неделе посетил каудильо и договорился о встрече с его министром иностранных дел, чтобы возобновить «соглашение о дружбе и сотрудничестве, которое включает 25 000 американских военнослужащих и лиц вспомогательного состава, находящихся в Испании».
Именно в этот узловой момент произошли два взрыва: один фигурально, другой — буквально.
6
Адмирал
За час до начала процесса над «карабанчельской десяткой» машина адмирала взорвалась, перелетела через пятиэтажную церковь и рухнула на балкон второго этажа с другой стороны. В машине был адмирал. Кроме него — шофер и телохранитель.
Крышку снова захлопнули, но, как ни странно, ожидаемого разгула жестоких репрессий не последовало. Правда, было арестовано несколько басков, еще шестеро разыскивалось, французскую границу закрыли. Четверо неизвестных в капюшонах, объявивших себя баскскими сепаратистами, устроили во Франции подпольную пресс-конференцию и взяли на себя ответственность за убийство. Французская полиция по просьбе испанской начала было их разыскивать, но безуспешно.
Скрытое сочувствие Ричарда Никсона к некоторым из близких ему людей стало явным, когда похороны Бланко почтил своим присутствием его вице-президент, бесцветный Джеральд Форд.
«Сраженный горем», Франко на похоронах не появился. Правое крыло призывало устроить жестокую расправу, они вопили со своих мест, требуя более строгих мер против «красных», а когда в здание, где стоял гроб с телом Бланко, вошел ранее упомянутый архиепископ Мадридский, часть толпы принялась скандировать «убийца» и требовать, чтобы его поставили к стенке. (Покойный адмирал не раз вступал в споры с церковными сановниками из-за их все более настойчивых требований отделить церковь от государства и обвинений в том, что у народа мало свобод.)
В первую неделю 1974 года премьер-министром стал еще более ярый полицейский — Карлос Ариас Наварро. «Божье дело» потеряло влияние в правительстве, и фаланга, единственная легальная испанская политическая партия, вновь стала всесильной.
Ариас, который приобрел мрачную известность как сотрудник тайной полиции с 1957 по 1965 год, гордый творец фразы «необходимость повиновения и дисциплины», несколько удивил испанцев, когда, обращаясь по телевидению к кортесам, он обещал, что новый режим разрешит существование политических группировок, хотя это было запрещено с 1939 года. Еще одна уловка? Ведь любая такая группа будет находиться под тщательным контролем, а ее «деятельность будет регламентирована и ограничена рамками официально утвержденного устава». (Plus cа change?..){ [75] }
75
Начало поговорки: «Чем больше меняется, тем больше остается неизменным» (франц.).
Ввиду
Бывший генеральный прокурор США Рэмси Кларк, присутствовавший на процессе «десятки», писал в «Нью-Йорк тайме» (11 января 1974 года):
«Никто не сомневался в исходе… (обвиняемые) были приговорены к срокам от 12 до 20 лет тюремного заключения… Не было предъявлено ни единой улики, мало-мальски свидетельствующей, что подсудимые совершили преступления, им вменявшиеся.
…Открыто пренебрегая принятой ООН Всеобщей декларацией прав человека, соблюдение которых она гарантировала, франкистская Испания лишает рабочих права объединяться, вступать в организации, вести коллективные переговоры и устраивать забастовки».
Никого не удивило, что обещанная Ариасом либерализация проведена не была, и в феврале 1974 года монсеньор Антонио Ановерос, архиепископ Бильбао, столицы баскской провинции, призвал в проповеди к тому, чтобы его народ пользовался большей свободой в своих собственных делах.
Перед Франко замаячил призрак «красных». Архиепископа поместили под домашний арест, а затем последовал приказ о высылке его из Испании. Он отказался покинуть страну! Франко обратился к кардиналу Марчело Гонсалесу Толедскому, примасу Испании. После чего Ватикан еще более потряс Франко, похвалив «преданность» Ановероса «пастырскому долгу». Он был вызван в Мадрид на переговоры к папскому легату, и прошел слух, что конкордат Испании с Ватиканом может быть отменен.
После экстренного двухдневного совещания испанский епископат постановил поддержать готового к бою прелата, но одновременно указал, что он не покушался и не намерен покушаться на национальное единство. Правительство благоразумно согласилось принять это объяснение, и на том инцидент был исчерпан.
После чего кардинал, архиепископ Висенте Энрике-и-Таранкон без промедления выступил на защиту права церкви высказываться против социальной несправедливости, даже если заявления подобного рода задевают правительство. «Церковь знает, — сказал самый могучий католический голос в Испании, — что подлинная свобода и истинный мир не могут быть основаны на несправедливости. И церковь выполняет свой долг… проповедуя истину… дабы напомнить тем, кто правит, и тем, кто повинуется, об их обязанностях…»
Как раз тогда и казнили с помощью гарроты молодого анархиста Сальвадора Пуига Антиха, что еще больше подлило масла в огонь. Гневные толпы демонстрантов заполнили улицы Барселоны, демонстрации солидарности были проведены в Риме и Брюсселе. Снова в пяти крупнейших городах были закрыты университеты. В Барселоне забастовали 8000 водителей такси — не по поводу казни, но в знак протеста против резкого (почти на 50 %) скачка цен на бензин, а 12000 рыбаков не вышли в море, потому что цены на дизельное топливо возросли втрое.