И снова магия (Возвращение магии)

Клейпас Лиза

– Алина, – начал он, подняв руки, чтобы взять ее за руку, но тут же отдернул их. – То, что я делаю с другими девушками, я никогда не смогу делать с тобой. Ты и я – друзья. И никогда не будем... то есть я хочу сказать... что ты... черт, не заставляй меня объяснять очевидное.

Алина посмотрела на него так, как никогда не смотрела прежде. Ее карие глаза наполнились таким огнем, что волосы зашевелились у него на голове.

– А если бы я была деревенская девушка, ты бы поцеловал меня?

Пожалуй, впервые Маккена не знал, что ответить. Он всегда отличался смекалкой и безошибочно угадывал, что люди хотят услышать от

него, и обычно находил такой ответ, который удовлетворял их. Присущее ему обаяние всегда действовало беспроигрышно и выручало, если нужно было выпросить подгорелую булочку у жены пекаря или выпутаться из неприятностей с главным конюхом. Но что касается вопроса Алины... тут заключалась ловушка, что бы он ни ответил.

И тогда Маккена решился на полуправду, которая могла бы успокоить ее.

– Я не думал о тебе в таком плане, – наконец произнес он, мужественно выдержав ее взгляд.

– А другие парни думают. – Алина смотрела ему прямо в глаза. – На прошлой неделе приезжали Харвуды, их сын Уильям прижал меня к стене и пытался поцеловать.

– Вот свинья! – не выдержал Маккена, представив веснушчатое лицо парня, который не скрывал своего увлечения Алиной. – Попадись он мне, я бы намылил ему шею! Почему ты раньше не рассказала?

– Он не единственный, кто пытался, – пожала плечами Алина, подливая масла в огонь. – Не так давно мой кузен Эллиот предложил мне сыграть с ним на поцелуи...

Она замолчала, потому что Маккена подошел ближе.

– К черту твоего кузена, – грубо бросил он. – К черту их всех! – Он допустил ошибку, прикоснувшись к ней. Кожа ее рук, такая нежная и теплая на ощупь, заставила его нутро завязаться в узел. Теперь он не мог остановиться, хотел снова и снова прикасаться к ней, хотел наклониться и вдохнуть ее аромат... аромат чистой кожи, дивно пахнущего мыла, розовой воды и манящий аромат ее дыхания. Казалось, все его существо, каждая клеточка молили об одном – крепче обнять ее и прильнуть губами к тому нежному месту, где шея переходит в плечо. Но вместо этого он отпустил ее, и его руки беспомощно повисли в воздухе. Маккене было трудно двигаться, трудно дышать, связно мыслить.

– Я никому не позволяю целовать себя, – сказала Алина. – Я хочу быть твоей, только твоей! – Нотка упрека появилась в ее голосе. – Но при таких темпах мне стукнет двадцать, прежде чем ты осмелишься.

Он смотрел на нее, не в состоянии скрыть острое желание.

– Нет. Все изменится. Я не хочу, чтобы так было.

Алина осторожно дотронулась до его щеки кончиками пальцев. Он знал ее руку лучше, чем свою собственную. Он знал каждую крошечную царапину и то, как она появилась. В детстве ее руки были часто шершавыми и грязными. Сейчас другое дело – прелестная ручка, чистая и холеная. И ногти ухоженные. Желание коснуться губами ее ладони было мучительным. Вместо этого Маккена сделал вид, что не заметил прикосновения.

– Я обратила внимание, что ты как-то странно смотришь на меня в последнее время, – сказала Алина, и румянец залил ее щеки. – Я знаю, о чем ты думаешь, и ты знаешь, о чем думаю я. И учитывая все то, что я ощущаю к тебе, и все, что ты чувствуешь по отношению ко мне... не могу ли я рассчитывать хоть на миг... – она пыталась найти верное слово, – иллюзий?

– Нет, – хмуро ответил он. – Потому что вскоре иллюзиям придет конец, а нам будет еще хуже, чем прежде.

– Да? – Алина прикусила губу

и отвернулась, ее кулачки сжались, словно она хотела прогнать прочь те горькие истины, которые могли помешать их отношениям.

– Я скорее умру, чем обижу тебя, – хмуро заверил Маккена. – А если позволю себе однажды поцеловать тебя, то будет другой раз, потом еще и еще, и остановиться будет невозможно...

– Ты не понимаешь, – возразила Алина.

– Все я понимаю.

Они смотрели друг на друга в молчаливом споре. Лицо Маккены было лишено какого-либо выражения. Он знал, что Алине достаточно заметить искру сомнения на его лице, и она тут же ухватится за нее.

Наконец она глубоко вздохнула.

– Что ж... – прошептала она словно самой себе. Но затем спина ее выпрямилась, а тон стал ровным и рассудительным. – Мы встретимся у реки завтра на закате. Да, Маккена? Побросаем камешки, поговорим, может, порыбачим немного. Ты ведь этого хотел?

Прошло несколько секунд, прежде чем Маккена ответил:

– Да.

Это было все, чего он хотел от нее. И видит Бог – это лучше, чем ничего.

Легкая, полная скрытого смысла улыбка коснулась ее губ.

– Тогда уходи, пока тебя не застукали здесь. Но сначала наклонись, у тебя волосы совсем растрепались и торчат на макушке.

Если бы он не был так расстроен, то понял бы, что это простая уловка и ее вовсе не интересует его внешность. Он прибежал сюда прямо из конюшни, где обслуживал пять дюжин лошадей, и ему некогда было думать о прическе. Он послушно наклонил голову, не подозревая подвоха.

Но вместо того чтобы пригладить его непослушные кудри, Алина приподнялась на цыпочки, провела рукой по голове и, обхватив за шею, притянула к своим губам.

Поцелуй подействовал на Маккену как удар молнии. Невнятный звук застрял в горле, а тело внезапно растаяло от удовольствия. О Господи, ее губы, такие соблазнительно мягкие, искали его губы с неуклюжей решимостью. Она знала: во всем мире нет ничего такого, что могло бы оторвать его от ее губ. Тело юноши напряглось, он замер, стараясь сдержать поток чувств, которые переполняли его. Он любил ее, желал со всей необузданностью, свойственной юности. Сдерживать себя удалось меньше минуты, прежде чем он застонал и, сдаваясь, обнял ее.

Он целовал ее снова и снова, тяжело дыша и пьянея от сладости ее губ. Она отвечала, страстно прижимаясь к нему, перебирая пальцами пряди волос. Боже, держать ее в своих объятиях было ни с чем не сравнимым ощущением! Маккена не мог остановиться, его поцелуи были все настойчивее, наполняясь все большей страстью; ее губы не выдержали и раскрылись под натиском. Он мгновенно воспользовался открывшейся возможностью, прошелся языком по гладкому ряду зубов, проник во влажную глубину рта. Придерживая ее голову, он осторожно поглаживал волосы, а язык между тем проникал все глубже и глубже в манящую влажность. Алина ахнула и крепче сжала его плечи, отвечая так порывисто, что просто ошеломила его. Маккена длил поцелуй, стремясь доставить ей как можно больше удовольствия, больше, чем можно было выдержать. И хотя его опыт был невелик, таинственные порывы страсти уже были знакомы ему. Он не был невинен. Но никогда не сталкивался с таким взрывом эмоций и физического желания, никогда не подвергался прежде столь обжигающему искушению... Оторвавшись от ее губ, Маккена зарылся лицом в ее волосы, сверкающие в лунном свете.