И снова пятница, тринадцатое...
Шрифт:
Арсений уже поджидал их на лестничной площадке. Все трое молча, стараясь производить как можно меньше шума, спустились с лестницы, и только отойдя на значительное расстояние от дома, осмелились заговорить – начали вслух обсуждать случившееся.
– Я понял, все случилось из-за амулета! – возбужденно воскликнул Толик. – Эта уродливая фигурка – причина всех наших бед и несчастий. Маша, дай его сюда!
– Нет! – Мулатка отступила на пару шагов, прикрыв ладошкой болтавшийся на шее амулет. – Я боюсь бабушку. Если я не стану ее слушаться, она превратит меня в зомби. Она однажды так и сказала: «С зомби
– Вспомни, Маша, все твои неприятности начались, когда папа привез с Гаити этого божка. Именно идол околдовал твою бабушку, превратив в ведьму. Он – самая настоящая зараза, от которой необходимо избавиться! И потом, ты же сама видела, как твоя бабушка скормила идолу зернышки. А эти зернышки – души людей! Мои мама, папа, брат Сережка, сестра Арсения – все они сейчас находятся внутри этого урода. Мы должны их достать!
Девочка насупилась и молчала, все так же прижимая к груди черного человечка на длинном шнурке. Арсений, которому нервы не позволяли оставаться на одном месте, вышагивал по дорожке взад-вперед, как маятник.
– А если это конец пути? – вдруг спросил он, резко остановившись. – Если из брюха идола уже не вырваться? Впрочем, как бы то ни было, моей сестренке уже никто не поможет, срок истек давным-давно…
– С чего ты взял?!
– Плохая же у тебя память, приятель! На спасение жертвы колдуна вуду отводятся сутки, не более.
– Ты это в Интернете вычитал, знаю. А если все не так? Там же про души-зернышки ничего не говорилось?
– Нет… – впервые за все время разговора в глазах Арсения вспыхнула надежда. – Думаешь, Настю еще можно расколдовать?
– Не исключаю такой возможности. Короче, Маша, отдай мне, пожалуйста, этого уродца.
– Отстань!
Мулатка метнулась в темноту, но Толик догнал ее в два счета, рванул висевший на ее шейке амулет.
– Не на…
До мальчишки донеслись лишь обрывки слов. Едва прикоснувшись к черному человечку, Толик почувствовал, как почва стремительно выскользнула у него из-под ног, а сам он превратился в ось, вокруг которой на бешеной скорости вращается целая Вселенная. Многоголосый гул становился все громче, разноцветные огни превращались в огненные полосы, мелькавшие перед глазами, огромная карусель вертелась быстрее и быстрее…
Постепенно вращение замедлилось, и Толик получил возможность немного осмотреться. Магическая сила амулета перенесла его на большую поляну, битком набитую чернокожими людьми. Нарядно одетые негры и мулаты самозабвенно отдавались безумному танцу, вгонявшему их в транс и позволявшему общаться с добрыми и злыми духами, населявшими их мир.
Толик, крепко сжимая амулет, проталкивался сквозь потную разгоряченную толпу. Никто не обращал внимания на мальчишку, никто не пытался его остановить. Впрочем, Толик и сам не знал, куда именно он идет. Он двигался вперед, чувствуя, что должен поступить так, а не иначе. Постепенно он начал понимать, что здесь его ждут… Толпа расступалась перед мальчишкой и смыкалась за его спиной, словно живой океан, все громче стучали барабаны, визжали женщины, исступленно тряслись колдуны, молившие о том, чтобы на них снизошло божественное откровение. Жаркий ночной воздух, наполнявший легкие, казался расплавленной смолой, каждый последующий шаг
Лежавший на украшенном цветами помосте черный старик с белыми, как снег, волосами был мертв. Жизнь покинула это тело, но все, кто оказывался рядом с помостом, с почтением и трепетом смотрели на своего унгана, который даже теперь обладал огромной властью над людскими душами. Повинуясь интуиции, Толик подошел ближе, встал рядом с помостом. Прошло несколько очень долгих минут, а потом мертвец приподнялся со смертного ложа, пристально посмотрел на мальчика…
Хотя старик был мертв уже много часов, его взгляд совсем не походил на взгляд тупого бездушного зомби. В глазах колдуна по-прежнему светились разум и сила, которые не смогла загасить сама смерть.
– Зачем ты взял то, что тебе не принадлежит? – грозно вопросил он.
Голос мертвеца вгонял в трепет, заставляя холодеть даже в жаркую тропическую ночь, а налитые кровью глаза заглядывали, казалось, Толику прямо в сердце. Больше всего мальчишка хотел удрать подальше от взора страшного мертвеца, но, несмотря на вполне понятный страх, подавил это свое желание, понимая, что ему выпал последний шанс спасти любимых людей. И, собрав всю свою волю, мальчик вступил в диалог с могущественным колдуном, оказавшимся сильнее собственной смерти.
– Простите, что я взял амулет, но в нем те, кого я больше всего на свете люблю. Значит, в какой-то мере он принадлежит и мне. Вы ведь дедушка Маши? Да? Я правильно догадался? – пролепетал Толик каким-то не своим голосом.
Седовласый мертвец едва заметно кивнул головой, продолжая пристально разглядывать Толика, словно просвечивая насквозь.
– Не мне судить, почему вы так поступили со своим сыном, но из-за этого наказания страдают ни в чем не повинные люди. Это несправедливо! Маша говорила, что вы повелеваете и злыми, и добрыми духами, так почему же в конце жизни вы выбрали путь зла, обрекли на страдания моих родителей, братишку, сестру Арсения?!
– Мой сын отрекся от своих предков и пошел против воли отца. Это страшное преступление, грех, который почти невозможно искупить, – негромко заговорил мертвый колдун. – Он хотел стать другим, позабыв, что человек всегда остается самим собой. Я передал ему амулет, чтобы лоасы пришли к нему на вашу, чужую ему землю. Связь не должна обрываться! Где бы он ни жил, кого бы ни любил, человек не должен забывать свою родину! Я не хотел никому зла, но лоасы вершат судьбы смертных. Барон Самеди – хозяин кладбищ и черной магии – решил наказать моего сына-отступника. Так амулет стал источником зла. А злые силы всегда наказывают и невинных.
– Я умоляю, я на коленях прошу, расскажите, как избавиться от проклятия, как мне спасти мою семью! – Толик действительно опустился на колени и, хотя всегда считал, что слезы – удел слабонервных девчонок, не смог удержаться от рыданий. – Прошу вас, скажите, что мне делать? Эти люди ни в чем не виноваты, они не отрекались от веры своих предков, они просто жили, а потом превратились в подобие ходячих мертвецов. За что? Наказывать их – несправедливо! Пожалуйста, пожалейте нас! Вы ведь незлой! Незлой!