И снова уйдут корабли...
Шрифт:
В пять утра «Украина» отчалила, и я отправился искать корабельное начальство, чтобы объявить себя «зайцем».
На мостике в огромной морской фуражке с белым верхом, крутым лакированным козырьком, в котором отражался золотой краб кокарды, стоял помощник капитана. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что он обидно молод для такой фуражки с крабом, старше меня года на три, не больше. Молодость судового начальника придала мне смелости. Я честно признался, что нахожусь на борту без билета, пробрался на судно тайком, но готов немедленно билет купить и даже заплатить штраф.
Он холодновато улыбнулся:
— Билетами на борту
— Так просто… Понимаете… Первый раз в море…
Наверное, моя искренность пришлась ему по душе.
— Ну, коли в первый раз…
Я рассказал о бегстве из санатория. Он посмеялся над моим приключением, и мы разговорились. Так я познакомился с четвертым помощником капитана Андреем Матюхиным. Показал ему книгу, найденную в салоне: кто-то забыл, нельзя ли по радиотрансляции выкликнуть владельца? Матюхин повертел книгу в руках, полистал странички, задержал взгляд на одной из них, прочитал вслух:
— «…Я тоже отправляюсь в море! Я отправляюсь в море на шхуне, с боцманом, играющим на рожке, с матросами, которые носят косички и поют песни! Я отправляюсь в море, я поплыву к неведомому острову искать зарытые в землю сокровища…»
Задумчиво взглянул за борт в море, мягко улыбнулся:
— Надо же! Боцман, играющий на рожке! Красиво, наверное, было. — Закрыл книгу и осторожно выпрямил загнувшийся уголок обложки. — Из-за этой книги я и стал моряком. С детства хотелось отыскать в море свой «Остров сокровищ».
Когда Матюхин освободился от вахты, мы встретились с ним на шлюпочной палубе. Стояли у борта и смотрели на недалекий берег, над которым клубились белые, как дым, тучи, а за тучами синели острые вершины Кавказских гор.
— Разве это плавание! — говорил Матюхин. — До берега и без лодки запросто доберешься! В океан бы!
Он облокотился на планшир борта, рассеянно взглянул на пенистую полоску, которая, выходя из-под форштевня, ложилась на поразительно голубую утреннюю — гладь моря.
— На Таити бы! Или на Майорку… Или еще лучше на Самоа!
— Почему именно на Самоа?
Матюхин сделал неопределенный жест рукой:
— Не знаю… Почему-то хочется именно на Самоа. Вы что-нибудь читали об этих островах?
Я ничего не читал о них. Даже точно не представлял, где они находятся. Знал только: где-то в Тихом океане.
— Почитайте! — посоветовал он. — Много неожиданного узнаете. А вдруг вам когда-нибудь доведется побывать на этих островах? Всякое может случиться…
— Вряд ли случится! — усомнился я. — Слишком это далеко и недоступно. У вас, моряка, больше шансов.
Когда мы с ним расставались в Сухуми, он весело сказал:
— Следующий раз встретимся на Самоа.
— Согласен! — охотно поддержал я шутку. — На Самоа так на Самоа. — Почему бы не пофантазировать?
Светлостенный, высвеченный солнцем индийский город Бомбей широкой подковой вытянулся своими рослыми кварталами вдоль прекрасной бухты, которую называют «Ожерельем королевы». На северной оконечности подковы расположен торговый порт. В порт входило очередное судно для разгрузки, большое, с белыми бортами и красным околышем на трубе. На его борту прочитал: «Ока». Вот где, оказывается, встретился я с милой своей «Окой»! Вот куда она дотянулась — до вод Индийского океана! Когда-то в юности, мечтая о дальних морских путешествиях,
И вот теперь здесь, в Бомбее, она вдруг напомнила о себе снова.
Зазвал меня в порт наш вице-консул, которому предстояло оформить прибытие судна. Он мне сказал:
— Осточертела здешняя еда! А почему тебе не поехать со мной на пароход к нашим? Наверняка угостят флотским борщом. Да и вообще побывать у моряков всегда интересно.
Капитан оказался молодым, статным, у него был звонкий голос, а из-под черного козырька массивной капитанской фуражки поблескивали яркие живые глаза. И голос и глаза его мне показались знакомыми.
— Капитан, на «Украине» не плавали?
— Плавал когда-то…
Он, Матюхин! Конечно, изменился за десять минувших лет, над переносицей морщинки появились, свидетельство непроходящих капитанских забот, походка стала степенной, капитанской. А глаза все те же — готовые удивляться.
— Вот не ожидал, что встретимся в Бомбее! — сказал я. — Мы же договорились на Самоа. Помните?
— Помню! — он внимательно на меня взглянул: — А вы там все-таки побывали?
— Нет! А вы?
— Не довелось…
Мы рассмеялись.
— А ведь сейчас подобрались мы с вами к Самоа довольно близко, — сказал Матюхин. — Чуть-чуть осталось. Только эти чуть-чуть можно за всю жизнь не преодолеть.
Матюхин показывал нам свое судно, знакомил с экипажем, потом пригласил на обед в кают-компанию. И конечно, на обед был флотский борщ. За обедом толковали о разном — о море, об Индии, возле берегов которой стоим, о делах на Родине — и уже больше не возвращались к разговору об островах Самоа. Что нам до них? Я подумал, что с годами тускнеют трепетные юношеские мечты, о них теперь вспоминаешь с улыбкой: мало ли о чем мечтают в юности! И даже удивился, когда при расставании Матюхин сказал:
— В Западном Самоа есть порт Апия. Над портом возвышается небольшая гора. Называется она Ваэа. Если вам все-таки доведется побывать в Апии, поднимитесь на эту гору. На ее вершине вы непременно вспомните нашу встречу на борту «Украины».
— Вряд ли доведется. Такого не бывает! — усомнился я.
Миновало еще десять лет. И вот я стою на вершине горы Ваэа. Так уж мне повезло: оказывается, все-таки иногда случается самое невероятное. Занесла судьба к берегам Западного Самоа, на остров Уполу. Передо мной вздыбленная к небу океанская синь, подковка бухты внизу под горой и маленький причал. К нему приткнулся такой крошечный, если глядеть отсюда, кораблик, на котором я прибыл. Небо чистое, прозрачное — ни облачка в нем! Даже странно, куда девались недавние тучи! Всего два часа назад шел дождь. Он начался позавчера и затихал лишь на короткое время. В дождь напрасно пытаться залезть на гору Ваэа — тропинка к вершине крутая, каменистая, скользкая, вьется по опасным уступам скал в густых зарослях тропической растительности.