И среди терновника растут розы
Шрифт:
Его внимание быстро привлекла пожилая гостья, которая была бабушкой одной из приглашенных девушек, которые хотели стать избранницей мистера Уанхард.
– Мистер Уанхард, будьте так добры, скажите нам, что за миледи сидит рядом с Вами? Вы так любезно общаетесь с ней. Наверное, это кто-то из Ваших родственников?
Женщина была в темном тяжелом платье, с трясущимися руками, глаза были красными и отекшими словно после постоянных длительных слез, и на мир она смотрела через вуаль небольшой шляпки на голове. Смотрела она на мистера Уанхард с интересом, даже граничащим с любопытством, и со странным теплом, как
– Это мисс Россер, она одна из приглашенных, – ответил ей мужчина.
Женщина понимающе, но как-то разочаровано и огорченно закивала, а потом заговорила:
– Но почему она сидит так близко к Вам, в то время, когда все остальные девушки сидят почти в конце стола?
– Сам не знаю, миссис, – отвечал мистер Уанхард, – мой хороший друг мистер Мак-Дугал попросил всех рассаживаться так, как им будет удобно, значит, моим гостям удобно сидеть именно так.
– Если бы мы знали, что сесть к Вам, мистер Уанхард, можно было так близко, моя внучка могла бы сесть рядом с Вами, – с легкой обидой в голосе говорила женщина.
– Могла бы, – мужчина кивнул ей в ответ, и это всё, что он мог ей сказать, так как совершенно не понимал этой странной борьбы за место.
Среди толпы приехавших девушек мистер Уанхард не видел никого, кто мог бы привлечь его внимание, и даже если бы рядом села какая-нибудь другая девушка, он не стал бы с ней так заинтересованно общаться, глядя лишь на мисс Россер, которая сидела бы в конце стола.
– Моя внучка мисс Вуд, Вы видели ее? – спросила снова женщина.
– Это та прелестная леди в розовом платье? – спросил мистер Уанхард, и женщина смущенно улыбнулась, а на ее морщинистых щеках даже проявился румянец.
– Да, это именно она! Моя любимая Присцила Вуд! – с восторгом заговорила женщина, счастливо улыбаясь, но при этом стягивая губы, чтобы не было видно почерневших, испорченных годами жизни зубов. – Скажите же, мистер Уанхард, что она самая прекрасная девушка в этом зале!?
Мужчина улыбнулся женщине, но промолчал, ведь именно рядом с ним сидела та, что своим видом была способна затмить сразу всех дам в зале.
– Здесь столько прекрасных девушек, миссис Вуд, что у меня аж глаза разбегаются, – говорил мужчина.
– Ну а кто на Ваш взгляд здесь всех милее? – не отставала пожилая женщина, желая услышать имя своей внучки.
– Мне еще сложно сказать наверняка, так как у меня еще не было возможности общения со всеми приглашенными девушками, – ответил ей мистер Уанхард.
– Конечно-конечно, – женщина понимающе закивала, – во время бала, когда Вы станцуете с ней, Вы поймете, что она здесь определенно милее всех.
Мистер Уанхард лишь смог кивнуть ей и поднять бокал, пользуясь моментом и поводом, чтобы сказать тост.
– За милых дам!
В ответ хором гости ответили: «За милых дам!», – и мистер Уанхард опустошил свой бокал, как и все сидящие за столом.
К закату, когда гости поместья занимались своими делами, готовясь одновременно к балу, воздух стал значительно прохладнее, но окна никто не спешил закрывать, позволяя комнатам наполняться запахом цветущих роз. Для мистера Уанхард этот запах был столь привычен, что потерял для мужчины значение, но сегодня он все равно не спешил закрыть окно небольшого зала, в котором находился. Он стоял у камина, вертя в своих длинных тонких
Девушка обернулась, бросив взгляд на свои вещи. Пять платьев на выбор лежали перед ней на широкой постели с лёгким прозрачным балдахином, и она должна была решить, какое из них она наденет на бал.
В тени комнаты, из самого угла, за ней наблюдали карие глаза из-под тяжёлых век и разросшихся бровей. Он был в тёмных одеяниях и с поясом из тонкой веревки, на голове у него была небольшая проплешина, а кисти его были тонкими, с сухой кожей и неровными пальцами с черными ногтями. Спина его изогнулась под весом горба, и всем своим видом он внушал отвращение и ужас.
– Мисс, – голос его был сип и неприятен, – другие миледи уже, должно быть, собрались в зале, а Вы ещё не определились с нарядом.
– Пусть так, – мисс Россер кратко кивнула, – но я знаю себе цену, я не стану бежать на этот бал так, словно знакомство с мистером Уанхард имеет для меня хоть какое-то значение.
– Я видел, как он смотрит на Вас…
– На меня так смотрят многие, – ответила девушка и прошла ближе к постели, глядя на ткань платьев.
– У Вас есть все шансы стать здесь хозяйкой, – её слуга улыбнулся, оголяя гнилые чёрные зубы.
– Мне это не нужно, Сид, самое главное, чтобы, когда я уехала отсюда, ни один человек не посмел прировнять меня к этим дурочкам, что жаждут его расположения! Я уже жалею, что приехала сюда!
Мисс Россер тяжело вздохнула и наугад взяла первое же платье с постели. Это оказалось вечернее платье с глубоким вырезом, рукавами «фонариками», белыми рюшами по всей юбке и лифе, из тонкой, но прочной золотистой ткани.
– Как жаль, Сид, что отец отравил именно тебя со мной, – мисс Россер положила платье обратно, – как сильно мне нужна сейчас помощь моей камеристки, но и ты можешь мне помочь.
– Всё для Вас, хозяйка. Что мне сделать? – он медленно и пошатываясь вышел к ней из тени комнаты.
– Найди мне прислугу в этом поместье, которая будет рада за отдельную плату помочь мне приготовиться к балу, – ответила мисс Россер, и мужчина, послушно закивав, направился из комнаты.
В зале в танце уже кружили пары, когда мисс Россер в светлом кружевном платье наконец-то явилась на бал. Ее абсолютно не радовал факт присутствия там, так как стоило ей появиться под светом огромных люстр, свисавших с высоких потолков, как все внимание было приковано к ней. Конечно, как и подобает благовоспитанным джентльменам, никто не замер в исступлении перед ее ангельским обликом, но она прекрасно понимала, что все сейчас думают о ней, а порой она замечала пристальные заинтересованные взгляды мужчин.