И телом, и душой
Шрифт:
Они договорились встретиться в сквере в половине второго. И часы, казалось, замерли, словно не спеша, давая им шанс на то, чтобы подумать, решить, окончательно прийти к обоюдному и верному решению.
Из деревни ее отпускать не хотели. Особенно противились Николай Иванович и Тамара, конечно же. Но и держать ее при себе насильно никто не собирался. Они погудели, поворчали на пару, поохали и ринулись собирать ее в путь. Собирали долго, изощренно и со вкусом. А Николай все пенял на то, что такой работницы ему больше не найти. Лене это льстило, она улыбалась, хотя и понимала, что это лесть. Но так хотелось почувствовать это — свою нужность,
Они помогли ей обрести себя. Они вытащили ее из болота, в которое превратилась ее жизнь. Помогли ей поднять на ноги и по-новому взглянуть на себя, поверить в свои силы и возможности. Обрести себя.
Кстати, Лена оказалась права. Николай и Тамара, «присмотревшись» друг к другу, вскоре стали чаще видеться и общаться наедине. А к моменту, когда Лена собралась уезжать, Тамара с дочкой уже переехала к нему. Два ворчуна, два столкновения… нашли друг друга.
Какая удивительная, просто невероятная эта штука — жизнь!.. Чей-то уход — это всегда чье-то начало.
Поглаживая свой округлый живот, Лена, улыбаясь, смотрела в окно. Ее тоже ждало новое начало…
В этом было что-то щемящее и волнительное — возвращаться в родной город так, будто приезжаешь в чужой. Встречает он тебя по-особому, дружелюбно улыбается зеленой листвой и яркими лучами майского солнца. Светит тебе в лицо своей яркостью, цветом и светом, блестит и… будто благословляет.
Начало мая было по-летнему теплым, даже жарким, поэтому Лена накинула на себя легкое платьице в синий цветочек и надела босоножки на плоской подошве. Она никогда так не волновалась. Когда уезжала отсюда, волнение было иным, смешанным со страхом, неверием в то, что произошло, с сомнениями о том, что с ней будет дальше, с болью и ложью, сомкнувшимся вокруг нее плотным кольцом. Она убегала от Максима тогда, не зная, вернется ли назад, сможет ли переступить через это. Ей тогда казалось, что нет, не сможет, не перешагнет, не простит. А сейчас… все внутри нее трепетало, расцветало, пело… ждало. Этой встречи, с этой мужчиной. Только с ним. Она жила для него, она дышала для него. И вместе с ним.
Она увидела его сразу. Сидит на лавочке и смотрит в землю, нетерпеливо постукивая носком туфли.
Все замирает в ней, сердце трясется, руки начинают дрожать, а в висках тупая боль от стука крови.
Она просто стоит и смотрит на него, не двигается. Кажется, ей хватает этого ничтожного мгновения на то, чтобы понять, что и он тоже волнуется. А она замирает, с громыхающим в ушах сердцем, и смотрит.
А он, будто что-то почувствовав, вдруг поднимает взгляд вверх. Неуверенный, неспокойный, взволнованный. И в его глазах целая гамма чувств! Радость, неверие, восторг, чувственность, нежность, легкая грусть, надежда и… любовь. Да, она видит ее. Ее, о которой не смела уже и мечтать. Она там, внутри него, горит, пылает, светится, раскаляет до предела накаленные нервы, чувства, мысли, желания.
Она забывает о том, что нужно дышать, как это делать. В ушах — гул, а перед глазами — он. Ее мужчина.
Его лицо озаряет несмелая улыбка. Он медленно поднимается и движется к ней. Медленно, осторожно, боясь испугать. Останавливается и смотрит прямо ей в глаза,
— Привет, — тихо срывается с его губ.
А Лена смотрит на него и не верит в то, что именно он стоит перед ней. Изменился. Похудел, осунулся, глаза уставшие, но смотрят твердо, даже решительно. Такой… свой, родной, милый, любимый. Рядом с ней!
— Привет.
Его внимательный и немного удивленный взгляд скользит по ее огромному животу.
— Ты такая… большая, — неуверенно улыбнувшись, говорит он и поднимает взгляд на ее лицо. И она видит в этих синих глазах… не осуждение, не разочарование, не злость или раздражение. Но восхищение!
— Да, большая, — улыбнувшись ему в ответ, проговорила Лена, поглаживая свой живот.
Замолчали. Просто смотрели друг на друга не в силах произнести ни слова. Казалось, что слова им не нужны. Им хватает и единого взгляда, чтобы все понять. Единение сердца — одного на двоих.
— Я подготовил детскую, — тихо выговорил он. — Мой тебе подарок, — улыбнулся. — Надеюсь, понравится.
Она удивлена, изумлена, поражена… Но пытается не показать виду, как ошарашена его заявлением.
— Уверена, что понравится, — отвечает девушка.
Он кивает, не отводя от нее глаз. Осматривает ее медленно, неспешно, с нежностью.
Но она видит, что ему хочется совсем иного. Его глаза горят. Он жаждет схватить ее в объятья и прижать к себе. Но он держится, из последних сил, но держится. А потом он пронзает ее нежностью слов.
— Пойдем… домой? — неуверенно говорит он, протягивая ей руку. Будто боясь спугнуть, причинить боль, обидеть. — Пойдем?…
И мир начинает кружиться вокруг нее. Кажется, что все пройдено, все пережито и выстрадано — только ради этого единого мгновения! Того единственного мгновения, которое решает все.
Она зачарованно протягивает ему свою ладонь. И, когда их руки соединяются, обжигая кожу миллиардами звездных искр, она понимает… вот она та самая нить, что связала их когда-то, теперь соединила их вновь. Нить судьбы, нить мироздания, нить, которую не смогли оборвать девять лет боли. Но смогли сделать крепче почти девять месяцев свободного плавания. Чтобы понять единственную истину, ту, которую им нужно было принять, как данность. Вместе. Отныне и навсегда.
И она говорит шепотом, глядя ему в глаза:
— Пойдем домой, — чувствует, как глаз касается щекочущая боль от слез. — Я очень этого хочу.
Он смотрит на нее, будто не верит тому, что слышит. А потом в одно мгновение прижимает ее к себе. Хватает в объятья, нервно, спешно, стремительно, но с нежностью и благоговением.
Уткнувшись носом в ее волосы, целует виски, щеки, вдыхает неповторимый аромат ее кожи.
И понимает, что не достоин ее. Этой сильной женщины. Но она выбрала его. Она любит его. И никто не изменит этого. Он попал в зависимость, да. Но кто сказал, что быть пленником любви — плохо?
В нем все дрожит, рвется изнутри. И он уже не может сдерживать наплыв чувств и ощущений.
— Скажи мне, — тихо проговорил он, — что не уйдешь больше. Пожалуйста, скажи!..
Закрыв глаза и прижавшись к нему всем телом, она выдыхает:
— Никогда.
Его сердце резко бьется под ее ухом, она слышит его биение.
— Я люблю тебя, — слышит она его хриплый стон. — Боже, мне нужно было сотни, тысячи раз говорить тебе это!.. Я люблю тебя…
Волшебный клубок начинает раскручиваться, по одной ниточке, соединяющей их сердца и души…