И тогда никого не осталось
Шрифт:
Она встала перед камином и прочла его. То была старая считалочка, которую она помнила с детства.
10 негритят отправились обедать. Один поперхнулся, и тогда их осталось Девять. Девять негритят засиделись допоздна. Один не проснулся, и тогда их осталось Восемь. Восемь негритят отправились на день в Девон. Один14
Суд канцлера — верховный суд Великобритании до 1876 года.
15
Копченая селедка — английская идиома, означающая приманку, ловушку, выражение возникло в связи с тем, что на след подкладывали копченую селедку, запах которой сбивал собак со следа.
Вера улыбнулась: «Конечно! Это же остров Ниггер!»
Она вновь села возле окна, выходящего на море.
Какое море большое!
Отсюда нигде не видно суши — только огромное пространство, заполненное синей водой, покрытой мелкой рябью, переливающейся всеми огнями в последних лучах вечернего солнца.
Море… оно сегодня такое мирное… но иногда бывает таким жестоким…
Море, которое затаскивает вас в свои глубины. Утонул… найден утонувшим… утонул в море… утонул… утонул… утонул…
Нет. Она не должна вспоминать… она не должна об этом думать! Все кончено…
Доктор Армстронг приехал на остров Ниггер, когда солнце уже опускалось в море. Во время переправы он поговорил с лодочником — тот был местным. Ему хотелось разузнать хоть немного о владельцах острова Ниггер, но Нарракотт, похоже, или был совершенно неправильно информирован, или вообще не хотел ничего рассказывать.
Так что доктору Армстронгу пришлось поболтать насчет погоды и клева. Он устал после долгой езды. Болели глазные яблоки. Ведь он держал путь на запад, и солнце било ему в глаза. Да, он очень устал. Море и полный покой — вот что ему было нужно.
Он подумал: «И все-таки сегодня вечером я пофантазирую, что никогда не вернусь назад, что я покончил с Лондоном и Хэрли-стрит и всем остальным».
В острове было что-то магическое — само название вызывало самые разные фантазии. При виде его терялась связь с миром — остров сам по себе был целым миром. Быть может, миром, обратного пути из которого нет. Он подумал: «Я оставляю позади обычную жизнь».
И, улыбаясь сам себе, начал строить планы, фантастические планы на будущее. Он все еще улыбался, когда поднимался по вырезанным в скале ступенькам.
На террасе на стуле сидел старый джентльмен, и он показался доктору Армстронгу чем-то знакомым. Где он видел это лягушачье лицо, черепашью шею, сгорбленную фигуру, да и эти бледные проницательные маленькие глаза? Ну, конечно, старый Уогрейв. Он однажды давал передним показания. Всегда старик казался полусонным, но не было никого проницательней его, когда речь заходила о законе. Он обладал огромной властью над присяжными — говорили, что он мог в любой день недели заставить их принять решение, каковое сам считал правильным. Раза два он добился от них обвинительного вердикта, когда никто о нем и не помышлял. Некоторые называли его вешающим судьей.
Забавное место для встречи с ним… здесь… вдали от всего мира.
Господин судья Уогрейв подумал про себя: «Армстронг? Помню его на месте свидетелей. Очень аккуратный и осторожный. Все доктора — чертовы идиоты. А те, что с Хэрли-стрит, хуже всех». И он с ядовитой злостью вспомнил беседу с учтивым типом с той самой улицы.
Вслух он прохрюкал:
— Выпивка в холле.
Доктор Армстронг сказал:
— Я должен выказать свое почтение хозяину и хозяйке.
Господин судья Уогрейв вновь закрыл глаза, стал решительно похож на рептилию и сказал:
— У вас ничего не выйдет.
Доктор Армстронг был поражен.
— Почему?
Судья ответил?
— Нет ни хозяина, ни хозяйки. Очень странное положение вещей. Не понимаю я этого места.
Доктор Армстронг минуту-другую таращил на него глаза. Когда он подумал, что старый джентльмен заснул, Уогрейв неожиданно сказал:
— Вы знаете Констанс Калмингтон?
— Э… нет. Боюсь, что нет.
— Не имеет значения, — заявил судья. — Очень рассеянная женщина… и почерк у нее невероятно неразборчивый. Я начинаю подумывать, что приехал не туда.
Доктор Армстронг покачал головой и направился к дому.
Господин судья Уогрейв поразмышлял немного насчет Констанс Калмингтон. Ненадежна, впрочем, как и все женщины.
Его мысли вернулись к двум женщинам в доме — старой деве со сжатыми губами и девушке. Девушка ему совсем не понравилась — хладнокровная молодая потаскуха. Нет, тут три женщины, если считать жену Роджерса. Странное создание, по ее виду кажется, что она перепугана до смерти. Респектабельная пара и дело свое знает.
В эту самую минуту на террасу вышел Роджерс, и судья его спросил:
— Вы не знаете, ожидается ли прибытие леди Констанс Калмингтон?
Роджерс уставился на него.
— Нет, сэр, насколько мне известно.
Брови судьи попозли вверх. Но он только хрюкнул. Он подумал: «Остров Ниггер, а? Как говорится, в этой охапке дров есть ниггер» [16]
Энтони Марстон лежал в ванной. Он нежился в дымящейся воде. Его конечности сводили судороги после долгой езды. Очень мало мыслей пробегало в его голове. Энтони был человеком ощущений… и действия. Он подумал: «Наверное, потерпеть», и за сим выбросил из головы все.
16
Нечто подозрительное, способное что-то испортить — идиома, англ.
«Теплая дымящаяся вода… усталые конечности… вскоре бритье… коктейль… обед.
А потом?..»
Генерал Макартур хмурился.
Черт подери, все так дьявольски странно! Совсем не то, что он ожидал…
Как говорится, хоть за две булавки он был готов придумать предлог и удрать, отказаться от всей затеи…
Но моторная лодка вернулась на материк.
Так что ему придется остаться.
Вот этот Ломбард, странный какой-то парень. Не искренний. Он мог поклясться, что он не был искренен.